Г. М. очень заботился о своей академической карьере, очевидно, воспринимая ее как победу над несправедливыми препятствиями на своем пути. Он был достоин этой победы, и его усилия были оценены. Он получил высокое звание действительного члена Академии наук СССР, его книгу наградили Государственной премией, он был избран почетным председателем Международного общества по изучению Ф. М. Достоевского.
Благополучной была и его личная жизнь. После смерти матери он женился на красивой молодой девушке Нине Николаевне Петруниной, которая его любила и была заботливой и преданной ему женой. Он гордился ее красотой и успехами в науке и участвовал в совместных с нею научных трудах.
Казалось бы, на склоне его лет судьба его осыпала всем, что могло сделать его счастливым человеком. Но он помрачнел, юмор, который составлял обаятельную черту его личности, исчез из его обращения с сослуживцами. Может быть, на его состояние влияли недомогания. Но мне кажется, что более всего его огорчало падение привлекательности и популярности идей, которым он посвятил многие свои труды и надежды. Во всяком случае, это не могло быть ему безразлично. У крупного человека всегда большие мечты и намерения, но судьбу и историю не переспоришь, а его «оппоненты» были из такого разряда.
15. Таким мы его знали. Вадим Эразмович Вацуро
Впервые я стала встречать Вадима Эразмовича в Пушкинском Доме, где я была научным сотрудником и где он стал появляться, еще будучи студентом. Я не была с ним знакома, но очень скоро стало известно, что этот молодой человек — исключительный эрудит. Профессор Ленинградского университета Виктор Андроникович Мануйлов и его многочисленные ученицы и поклонницы говорили о Вадиме Вацуро в тонах восхищения. Мануйлов ценил ум и трудолюбие В. Э. и «покровительствовал» ему. Между тем, хотя профессор и его ученик интересовались и занимались близкими сферами литературоведения, их личности, их характеры, а как стало очевидно в дальнейшем, и их научная методика, их научный «почерк» были очень различны. В. А. Мануйлов был человеком художественной и литературной среды; театр и публичный быт людей искусства его привлекали не меньше (а может быть, и больше), чем «кабинетные» занятия литературой. Автор многочисленных стихов «на случай», он консультировал театральные постановки, писал рецензии на них, не брезговал даже участием в составлении либретто. Его склонность к популярному литературному жанру вызывала некоторое сопротивление в среде строгих и требовательных ученых старшего поколения, которые в прошлые времена сами были активными и боевитыми участниками бурной литературной жизни начала XX века. Я помню, как на защите кандидатской диссертации В. А. Мануйлова его оппонент Б. М. Эйхенбаум, иронизируя над пышностью слога автора, оценивал эти «красоты» словами героя из рассказа Чехова, реагировавшего на художественность восклицанием «Недурственно!» (повесть «Ионыч»).