Кто сей народ? и что их сила,
И кто им вождь и отчего
Сердца их дерзость воспалила,
И их надежда на кого?
Григорий Абрамович разочаровал следователя, объяснив, что автор «листовки» — Пушкин. Впоследствии приятель Григория Абрамовича, умный человек, известный библиограф, сердился на Григория Абрамовича за это пояснение. Он собирался «открыть» авторство Пушкина только тогда, когда обвинение ему будет предъявлено, а следствие закончено. Впрочем, процесс не состоялся. Обвиняемого рассудили за благо отпустить и освободить от всякой ответственности. Времена стали меняться.
Одним из последних трудов Григория Абрамовича была его содержательная и изящная статья о драматургии Чехова, написанная по моей усиленной просьбе для двухтомника «Истории русской драматургии», который я редактировала. Не стоит даже говорить, что эта статья — лучшая в томе. В этом и так вряд ли кто-нибудь может усомниться.
8. В кругу студентов и коллег. Павел Наумович Берков
Научная и педагогическая деятельность Павла Наумовича Беркова на филологическом факультете Ленинградского университета и самое его присутствие в коллективе этого знаменитого учебного заведения оказывали значительное влияние на общую обстановку и на нравственное состояние его студентов и преподавателей.
Демократически настроенный, убежденный просветитель, Павел Наумович, будучи уникально образованным ученым, не тяготился тем, что добрая часть слушателей его лекций была слабо подготовлена. Он знакомил их со сведениями, источником которых была самая серьезная научная литература, и умел сделать это доступным и интересным студентам. В нем сочетались черты строгого хранителя заветов академической науки, требовательного профессора и доброго, снисходительного собеседника молодых людей.
На Павла Наумовича я обратила внимание в 1936 году, когда училась на втором курсе и еще не познакомилась с ним как с нашим преподавателем. Мы встречали его в коридоре, ведущем от
«малого конференц-зала» — большой аудитории, в которой нам часто читал лекции Г.А. Гуковский, — к деканату, где Павел Наумович, останавливаясь, разговаривал с нашим лектором. Его прямая осанка и легкая походка выделяли его среди толпы, снующей по коридору. Было видно, что это профессор, но что именно он преподает, мы еще не знали. Не знали мы тогда и того, что в Пушкинском Доме организована Группа по изучению русской литературы XVIII века, ученым секретарем и душой которой стал Г. А. Гуковский, высоко ценивший П. Н. Беркова как ученого — знатока культуры и литературы этой эпохи. Лишь после того как я и мои товарищи-студенты прослушали курс Гуковского о XVIII веке русской литературы, посещали его семинар, читали труды его, П. Н. Беркова и других ученых, слушали лекции П. Н. Беркова, то есть через год и более, мы стали посетителями заседаний Группы по изучению русской литературы XVIII века, и многие надолго сохранили интерес и своего рода привязанность к предмету ее научных занятий.