Зато южнее Градско с 18 сентября болгарские части с ожесточением бьются между озерами Вардар и Дуаро. Напрасно англичане стараются проложить себе здесь дорогу. Еще раз блестяще проявляется болгарское мужество и стойкость воли. Но к чему этот героизм, если в направлении к Градско царит малодушие и даже, пожалуй, нечто худшее… Напрасно пытается немецкое командование спасти положение немецкими частями. Что могут сделать слабые, маленькие немецкие части, когда справа и слева болгарин бежит с поля сражения? Навстречу немецким батальонам, идущим против врага, движутся целые болгарские полки, открыто отказывающиеся от боя. Своеобразная картина. И еще своеобразнее объяснение болгарских солдат: они идут на родину к женам и детям, они хотят увидеть свой дом и засеять свои поля.
Офицеров они часто оставляют одних. Если те идут с ними домой, то добро пожаловать, если же они хотят остаться на поле чести, то пусть остаются одни. Болгарин, однако, охотно подбегает к немцу, идущему против врага, если немец попал в затруднительное положение. Он помогает передвигать по плохим дорогам немецкие орудия. Но биться он предоставляет немцам. Конечно, таким путем Болгария потеряет Македонию. Но болгарский крестьянин считает, что у него дома достаточно земли, поэтому он возвращается на родину и предоставляет заботу о Македонии и борьбу из-за нее, а также все мечты о величии другим людям.
Немецкое командование, несущее ответственность за борьбу между озерами Орхида и Дуаро, ставится, таким образом, в очень тяжелое положение. Все наличные немецкие части соединяются, чтобы поддержать болгарский центр и спасти Градско. Все меньше можно надеяться, что это удастся. При невозможности удержать болгарский центр, ничего не остается, как отвести фланги армии. Такое движение могло бы принести только незначительный тактический вред, так как в Македонии есть хорошая оборонительная позиция, и чем дальше противник продвигается на север, тем затруднительнее для него сохранять тыловые связи. Правда, с отдачей долины Вардара ухудшаются и болгарские тыловые связи. Но таким путем представляется, по крайней мере, возможность спасти массу войска.
Болгарские полководцы приводят против этого серьезные возражения. Они полагают, что их войска при теперешнем положении будут держаться, а может быть, и сражаться, если же будет отдан приказ к отступлению, армия совершенно распустится.
Поистине, отчаянное положение — отчаянное для всех участников. Болгары жалуются на то, что количество немецких войск недостаточно, что прежде бывшие здесь части удалены. Но что бы значили несколько немецких батальонов в этом всеобщем крахе? Сколько же надо было послать немецких дивизий, чтобы оборонять македонский фронт? Не может же Германия, ожидая решительных событий на западе, посылать свои дивизии в Болгарию. Болгария не хочет признать, что немецкая сила тоже может быть исчерпана. А между тем именно болгарская сила еще далеко не исчерпана, исчерпана только воля к войне.