Никакого принципиального и неразрешимого противоречия между этими группами исследователей при рассмотрении «слона» – нет.
Разумеется, цивилизация – это определенная программа освоения большого пространства. Никаких маленьких цивилизаций, карликовых цивилизаций не бывает, хотя и бывают цивилизации, как нынешняя западная, с глобалистскими притязаниями. Но в основе цивилизации и в самом деле лежит вызов пространства и программа ответа на него, использования даваемых пространством преимуществ, преодоления трудностей и, в конечном счете, достижения независимости от среды.
Разумеется, – цивилизация это определенный этос и программа установления контроля над инстинктами и аффектами. Состояние – противоположное дикости. Через цивилизованные нормы жизни человек только и становится человеком. И не случайно, что в XVIII веке там, где сейчас мы говорим цивилизованность, гуманность, вежливость, М.М. Щербатов или М.В. Ломоносов сказали бы «людскость»[7]. Но то уникальное сцепление природной страсти и выработанной в споре с нею людскости дает уникальный характер, который в каких-то элементах сокрыт на глубине генетической памяти и младенческого воспитания, а в каких-то свободно воспитывается и передается через литературу, искусство, повседневный опыт сожития и общения.
Разумеется, цивилизация – это существование в ритме «длительной временной протяженности». Мы можем считать присущими цивилизации лишь те явления, которые переживают века и тысячелетия, которые не разъединяют, но связывают разные периоды истории одной и той же общности. Часы наций, государств, культур, могут лететь быстро – часы цивилизации идут очень медленно.
Разумеется, цивилизация – это отказ. Об этом нам вновь и вновь напоминает Бродель: «Цивилизация чаще всего отторгает любое культурное благо, которое угрожает одной из ее структур. Этот отказ заимствовать, эта скрытая враждебность достаточно редки, но они всегда ведут нас в самое сердце цивилизации… Не может существовать цивилизации, достойной так называться, если она что-то не отвергает, от чего-то не отказывается»[8]. Иногда, как указывает тот же Бродель, отказ может быть чреват для цивилизации гибелью, как отказ Византии от унии с Римом. Но что такое для цивилизации риск погибнуть во времени по сравнению с риском потерять себя в вечности? Когда сегодня русская цивилизация поражает Запад своим консерватизмом в семейных ценностях, в неприятии всесмешения «толерантности», то перед нами тот самый отказ, который укрепляет русскую цивилизацию в её самостоянии.