Ход царем. Тайная борьба за власть и влияние в современной России. От Ельцина до Путина (Жегулев) - страница 180

Как управлять таким огромным хозяйством? В политику Ковальчук предпочитает не вмешиваться – на это есть менеджеры в Кремле. Как только независимое медиа ставится под контроль, политический контент контролирует уже Алексей Громов, замглавы администрации президента, уже больше 20 лет занимающийся медиа. Однако, объясняет источник, в тандеме Громов‒Ковальчук главный все же Ковальчук. В ситуации более свободных выборов может оказаться важно, что именно Ковальчук контролирует могущественную медиаимперию.

Дворцовая демократия

Я напоминаю Юмашеву слова Ельцина из книги «Президентский марафон» – последней книги, которую он помогал писать Ельцину. Там описана ситуация 1999 года, когда Ельцин решил поставить преемником Путина: «Дело в том, что в тот момент столкнулись два понимания новой России, две силы, которые по-разному видели этот путь».

«Лужковская модель капитализма не предполагала свободы слова, свободы в идеологии, свободы политической конкуренции. Это была модель сословного, чиновничьего, жестко-бюрократического капитализма "для своих"… И другая модель, к которой стремились и деловая элита России, и президентская команда, – это модель демократического рынка, где нет диктата чиновника и государства. Вот перед таким выбором стояла страна, быть может, даже не осознавая этого». Процитировав книгу, я интересуюсь, что думает Юмашев о выборе Путина с точки зрения этой развилки:

– Ну и какую же страна выбрала модель в итоге? Очевидно же, что первую. Получается, что Ельцин жестоко ошибся? И вы тоже?

– Исходя из общения и опыта работы с Путиным, Борис Николаевич считал, что будущий президент будет продолжать его идеи: демократический рынок без диктата чиновников и государства. Мне кажется, Борис Николаевич не ошибался. Но Владимир Владимирович изменился. А изменился он потому, что увидел: народ не хочет никакой демократический рынок, который навязывали своей волей Ельцин, Гайдар, Чубайс, Немцов. Народ хочет, чтобы государство отвечало за все.

– Путин изменился к мюнхенской речи, но не потому, что народ не хочет демократию и рынок, а потому, что решил, что это мешает управлению, создает риски потери власти, как было у Горбачева в конце 1980-х, – возражаю я. – К тому же эти правила навязывались Западом, и следование им выглядело бы очередной уступкой. Народом можно управлять с помощью подконтрольных СМИ, и, как вы правильно говорите в интервью Жанне, только при их наличии Путин точно выигрывает выборы. Разве не так?

– Согласен по времени. Мюнхенская речь – это важнейший этап.