В 1991 году Виталий Коротич окончательно потерял управление журналом «Огонек». В 1990-х годах был популярен вопрос «А что ты делал в ночь с 19 на 21 августа?». Он позволял узнать о том, как человек воспринял попытку госпереворота, который попытались устроить члены Государственного комитета по чрезвычайному положению – ГКЧП. Затаился человек в ожидании развязки или пошел на баррикады защищать демократию? Так вот: Коротич на баррикады не пошел.
Госпереворот в СССР застал Коротича в США: главред «Огонька» воспринимался как один из главных перестроечных героев, и его пригласили рассказать о переменах в Советском Союзе. В тот день, 19 августа, он должен был лететь из США в Тайбэй на интервью с президентом Тайваня. Но, узнав о происходящем в Москве, Коротич сдал билет, чтобы остаться в США. «Я понимал, что, если это настоящий путч, я поеду и прихватят меня прямо в аэропорту. Если это не настоящий путч, то нечего ехать», – рассказывал Коротич[41].
Он же говорит и о других проблемах, которые к нему подступили еще до отъезда в Америку. Вдруг вызвал к себе Горбачев, сказал: «Надо Ельцина размазать, он – сумасшедший, он вены себе резал». А через день ко мне пришел Ельцин – вместе с моим завотдела писем Юмашевым, который ему мемуары писал, и сказал: «С Горбачевым покончено, печатай мемуары, там все про него есть». И я понял, что надо сматываться, – между двумя жерновами я все равно не уцелею»[42]. То, что работу в США Коротич стал подыскивать еще до отъезда, рассказывала в своем дневнике его бывший заместитель Анастасия Николаева[43]. Она же писала, что Гущин и Юмашев, у которого был самый многочисленный в редакции отдел, хотели отставки Коротича и сами организовали «переворот» – «гущинская команда обошла всех с письмом, в котором требовалась отставка главного».
Практически все сотрудники письмо подписали. Решение Коротича переждать путч в редакции, мягко говоря, не оценили. «Редакция ему не простила, что в момент, когда все были здесь и непонятно было, чем все закончится, он не вернулся в Москву», – говорит Юмашев. Коротич и не стал спорить. 26 августа собранием редакции Коротича освободили от обязанностей главного редактора.
Кстати, самого Юмашева путч застал в Ирландии, в отпуске. Он сразу решил вернуться в Москву первым самолетом и уже вечером 19 августа был на баррикадах. Так же поступила практически вся редакция: кто не был в Москве, тот срочно приехал – отвоевывать свободу.
Для Коротича же путешествие по Америке затянулось на долгие годы. По словам Юмашева, у него была возможность вернуться, но Коротичу «не захотелось работать там, где нет обожания и любви, которые были в первые годы его руководства "Огоньком"». А Юмашев, несмотря на тесные связи с президентом страны, остался работать в «Огоньке». Журналист не хотел власти, да и Ельцин ему ничего не предлагал. Но его неформальное общение с президентом продолжалось, и Ельцин это очень ценил. Он всегда мог обсудить с Юмашевым любой вопрос. Составитель его первой официальной биографии стал еще и его конфидентом. Они часто виделись, не только дома. Юмашев приезжал и в Кремль. Именно там он находился во время событий конца сентября – начала октября 1993 года, кульминацией которых стал военный штурм перешедшего в оппозицию к Ельцину парламента, вспоминает Юмашев.