Хоть грехи ваши подобны багрянцу,
Пусть будут они белы, как снег.
Он оглянулся на пустую дорогу, оглядывая ряд темных машин: пустых, неподвижных, холодных. Единственный звук доносился от деревьев, шелестящих листьями на ветру, который заставлял ветки танцевать тенями в лоскутках оранжевого света. Он невозмутимо свернул записку, положил ее обратно в конверт и открыл дверь своего маленького домика.
Вторник
По прошествии почти девяти часов смены энтузиазм Чеймберса начинал угасать. Обещанный прогнозом снегопад на деле оказался неустанным потоком слякоти и дождя, уменьшавшим количество вызовов, но в четыре раза увеличивавшим время, которое уходило на то, чтобы до них добраться.
В голове у него была путаница. Он провел час в офисе тем утром, но решил не спрашивать о расследовании по делу Котиллардов, понимая, что он уже ходил по очень тонкому льду. Это был почти рациональный путь, редкий для него проблеск самосохранения. Но он практически весь день сходил с ума от раздумий о том, был ли какой-то прогресс, и уже начинал жалеть, что не рискнул.
Сдаваясь в пробке, по-другому именуемой Грейт-Портленд-стрит, он припарковался, волей судьбы остановившись напротив зоомагазина. У него возникла идея, ради которой он решил выйти в такую погоду, и запетлял между застопорившимся движением к неприметному маленькому магазинчику.
— Такой ливень, что и собаку из дома не выгонишь! — поприветствовал его хозяин.
Делая вывод, что это одна из специфических зоомагазинных шуток, Чеймберс вежливо улыбнулся и, направившись к аксессуарам, немедленно положил глаз на собачий поводок с силуэтами разных пород, украшающими кожу.
— Помощь нужна? — спросил хозяин.
— Нет, — с ухмылкой ответил Чеймберс. — Думаю, я уже нашел то, что искал.
Два с половиной часа спустя Чеймберс оказался неподалеку от Биркбек-колледжа. Надеясь, что вызовов в последние полчаса смены не будет, он решил бездействовать, инстинктивно вернувшись на то же самое место, где припарковался позавчера, глядя на то же окно второго этажа.
Знакомое лицо в очках выглянуло на улицу. Хоть он был уверен, что Коутс не может видеть его в темной машине, Чеймберс пригнулся на сиденье, пока окно снова не опустело. Нервно поглядев на время, он повозился с радио, делая громче, чтобы расслышать его за воем шторма.
Три песни спустя все тепло, запертое в машине с ним, нашло способ побега. Хотя в кабинете Коутса еще горел свет, Чеймберс уже довольно долго не видел самого мужчину. Он наблюдал за окном, находя утешение в том, что знал, где в любой момент находятся Коутс и Слип.