— В общем, — продолжила она, — мы заговорили об искусстве и прочем, и я показала ей мои рисунки, — она кивнула на скетчбук в ее руках. — А потом я сказала, что надеюсь обучиться этому в университете, и тогда она рассказала мне, что профессор искусств Биркбек-колледжа живет всего в паре домов от меня!
— Ясно, — сказал Коутс, немного расслабившись.
— Поэтому, будучи дружелюбной… или попросту нахальной, в зависимости от того, как вы на это смотрите, я надеялась, что мы сможем поболтать за чашкой чая или вроде того. Просто чтобы получить парочку советов насчет лучших курсов, на которые стоит подавать, и о том, что я могу сделать, чтобы увеличить шанс поступления. — Она с надеждой улыбнулась.
Коутс взглянул на часы:
— К сожалению, сегодня не…
— Всего одна чашка чая, — настаивала Маршалл, прерывая его оправдание. — Всем нужен чай!
Он выглядел побежденным, но все равно сказал, что у него мало времени.
— О господи. Спасибо вам огромное! — обиженно произнесла она, а он повернулся к воротам. — Кстати, — выпалила она, — мне, наверное, стоило упомянуть, что у меня там еще нет мебели… или посуды… или чайника. Я пристала к вам со скрытыми мотивами! — засмеялась она, зная, что испытывает удачу.
Коутс вперил в нее свои жучиные глазки, и Маршалл неловко замялась против воли, как будто он видел сквозь ее смешное притворство.
— Ваш медиум?
— Скульптура, — немедленно ответила она.
— Современная? Абстрактная?
— Классическая.
— В этом мы сходимся… Скульптор?
— Нечестный вопрос. Можете выбрать одного?
— Бернини.
— Тогда я скажу… — Она сделала глубокий вдох, взвешивая, насколько она может рискнуть. — …Челлини.
В ста ярдах от них Винтер заметил, как Чеймберс напрягся и молитвенно сложил руки, почему-то реагируя так, словно она дала неправильный ответ.
Маршалл не осмеливалась вдохнуть, глядя, как Коутс обдумывает ее ответ, не выдавая никаких эмоций… Но потом на его лице расплылась зубастая улыбка.
— Один из немногих настоящих мастеров этой дисциплины, — согласился он с одобрением как вкуса Маршалл, так и самого творца. Затем жестом пригласил ее войти.
— Вот черт! — воскликнул Винтер намного громче, чем следовало. — Она идет внутрь!
— Она справится, — сказал Чеймберс, хоть на его лице читалось беспокойство.
— Придумали, что сказать? — неопределенно спросил Винтер, приподнимая наушники.
— Что?
— Ну, знаете, если нам придется туда вломиться, — объяснил он. — Прошло семь лет. Мне кажется, один из нас должен сказать что-нибудь крутое, а?
Чеймберс взглянул на своего коллегу как на идиота.
— Предоставлю это вам, — сказал он, пытаясь сконцентрироваться на трансляции с микрофона Маршалл, которая уже вошла в дом.