Они шли на расстоянии шага друг от друга. Молчаливые и сдержанные. Брайан несколько раз пытался догнать Джеймса, улыбаясь ему.
— Петра мне рисунки показала, — тихо произнес он.
Вдруг над ними закричали птицы, заставив перевести взгляд на море. Брайан долго подбирал слова и наконец заговорил:
— Они не настоящие, ты ведь знаешь?
Джеймс не ответил, но кратко и вяло кивнул.
Они подошли к краю — холодные волны бились в основание утеса. Брайан поднял воротник и перевел взгляд на друга:
— Кажется, Джеймс, неподалеку мы воздушный шар запускали. Помнишь?
Ответа не последовало. Брайан его и не ждал.
— Счастливые мы тогда были. Хоть все могло плохо кончиться.
Брайан закурил первую за тот день сигарету. Мягкий табак оказывал благотворное действие. До самого города не было видно ни души. Море играло множеством прохладных оттенков.
Джеймс что-то буркнул и плотно запахнул пальто.
— Пойдем домой, Джеймс? Тебе здесь не нравится, да?
Ответом Брайану снова стало бурчание. Джеймс пошел быстрее.
В той точке, где он остановился, они совершенно точно уже были. Много лет назад. Джеймс посмотрел вниз. Потом обернулся.
— Нет, — вдруг сказал он, разглядывая дно внизу. — Не очень помню. Только обрывки.
Брайан глубоко вздохнул. В его слова вплетался сигаретный дым.
— Обрывки чего, Джеймс? Той истории с воздушным шаром?
— Я только помню, что ты оставил меня висеть на утесе.
Лицо Джеймса снова помрачнело.
— Я же тебя вытащил, Джеймс! Разве ты не помнишь? Так уж тогда получилось. Глупые мы были!
Джеймс закашлялся. Брайан посмотрел на него. Сначала он расслабился, а вот уже начал методично напрягать мышцы. Настроение у него постоянно менялось. Петре нелегко с ним приходится.
— Я помню и в то же время не помню, — сказал Джеймс и замолчал, издав гортанный звук. — Ты ведь историю симулянтов так и не узнал? — Он вдруг перескочил на другую мысль.
— Точно не всю. Только то, что слышал от Лорин. То, что Петра ей рассказала.
Джеймс сделал пару шагов по плато — Брайан не сводил с него глаз.
— Эта история — важнейшая составляющая моей жизни. — Глядя перед собой, он затряс головой — снова накатила грусть. — И ведь это даже не моя история. Не очень-то приятно об этом думать, а?
Брайан оглянулся через плечо. До края утеса было меньше метра. Встав напротив, Джеймс впервые заглянул ему в глаза. От света стал меняться цвет его глаз. То серые, то голубые. И неуловимые.
— Петра рассказывала, ты, Брайан, стал врачом, — вдруг сказал он.
— Да, стал.
— И заработал кучу денег.
— Тоже верно. У меня своя фармацевтическая компания.
— У твоих братьев и сестер все хорошо.