, представитель Ноэла в Лондоне… И конечно, его последняя возлюбленная, соблазнительная и ветреная, как полагается. Эта прекрасная компания восхитительных невротиков как может борется с атаками внешнего мира. Молодой драматург, который открыто говорит о своем презрении к театру Эссендина, слишком утонченному и обращенному к чувствам, а не к интеллекту, становится первым, кто вносит раздор. Но с появлением Джоанны равновесие угрожающе нарушается.
Эта беспощадная обольстительница чем-то неуловимо напоминала Лили Дубецки, которую играла Натали в фильме «Сильвия Скарлетт». За чарующей красотой скрывались жестокое сердце и холодный ум. Как и Жан Кокто, создавший принцессу Фафнер в «Конце Потомака», Кауард не смог обуздать свое перо и показал другую сторону отношений молодой женщины и ее друзей-гомосексуалистов, где жестокость часто уводила ее от любви. Надо сказать, что другой любовник Кауарда, актер Луис Хейвард, который первым сыграл в экранной версии «Святого», везде рассказывал о своей любви к княжне, и это, конечно, сильно раздражало писателя. Возможно, в этом частично кроется причина того, что в пьесе он свел с ней счеты. К счастью, отношения Натали и Ноэла Кауарда довольно быстро стали нежными и даже фамильярными. Когда Джек Уилсон начал тонуть в алкоголе, они превратились в самых верных союзников.
Возвращаясь из путешествий, Уилсоны жили в Коннектикуте, где у них был дом, или в Нью-Йорке. Прожив много лет на улице Эст, 57, они, в конце концов, выбрали квартиру на Парк-авеню. Лифт останавливался прямо у входа в квартиру, обставленную английской мебелью и декорированную картинами XVIII века и редкими китайскими росписями на бумаге. Там княжна принимала друзей, съезжавшихся к ней со всего света. Она очень интересовалась работой своего мужа – он был не только правой рукой Кауарда в Америке, но и самостоятельным продюсером. Кроме того, время от времени он занимался собственными постановками, и Натали с удовольствием появлялась с ним на разнообразных обедах и театральных премьерах. Она и сама часто устраивала обеды или вечеринки с коктейлями, чтобы помочь ему проводить переговоры, требующие более камерной обстановки. После Парижа, Венеции, Сан Моритца княжна покорила и Нью-Йорк. С течением времени само ее появление в «Метрополитен-опере», в театрах Бродвея, в «Эль Марокко» или у «Сардис» стало знаком того, что происходящее там необыкновенно интересно.
Летом 1939 года Уилсоны жили в Голденхерсте, поместье Ноэла Кауарда в Кенте, графстве на юге-западе Англии на побережье Па-де-Кале. Природа напоминала пейзаж Писарро, и Натали любила отдыхать там, в полном покое. Последнее путешествие в Европу перед началом войны было омрачено усилившейся тягой Джека к алкоголю, что занимало все мысли княжны. Однажды он заколотил окна и поставил во все светильники лампочки синего цвета. В доме наступили вечные сумерки. По словам князя Михаила Романова, для Уилсона это было привычно. «В Нью-Йорке его спальня была совершенно черной от пола до потолка, даже простыни и покрывала были черного цвета! Плотно задернутые черные занавеси не пропускали свет, и комната напоминала гробницу. На людей неподготовленных это действовало очень сильно».