Натали Палей. Супермодель из дома Романовых (Лио) - страница 60

Натали сразу полюбила это место, где, по словам Марселя Пруста, религией была Красота. Каждый год, начиная с этого времени, она проводила июль и август на берегах Адриатики. Лифарь разделял это пристрастие. В то время, когда их познакомили, Серж был еще окружен ореолом успеха «Творения Прометея», спектакля, исполнителем и создателем которого он был. Спектакль был поставлен предыдущей зимой во дворце Гарнье, во время празднования столетия со дня смерти Бетховена. До этого Лифарь занимался постановкой хореографии только единожды, и первый раз попросил взяться за это своего друга Джорджа Баланчина[155]. Но Баланчин заболел и отказался, и Лифарь, ободренный контрактом в Лондоне, призвал все свое мужество. В ночь премьеры весь Париж, возмущенный такой дерзостью, мало заботясь о памяти немецкого композитора, готовился встретить его провал. Уже говорили о «корриде» и «смертоубийстве». Но с момента появления Лифаря на подмостках зал затаил дыхание. Он выпорхнул на сцену – шестиметровое наклонное глиссе с факелом в руках… Позы с перекрещенными коленями и двойные повороты в воздухе с падением точно на бок – этот стиль Лифаря стал потом хрестоматийным. Он кружил вокруг своей партнерши Ольги Спесивцевой, и они были чудо как хороши – такими же вдохновленными выглядели годы спустя Марго Фонтейн и Рудольф Нуриев. Зал устроил им громкую овацию. Тем же вечером Жак Руше, директор театра «Гранд-опера», отдал в его руки труппу Национального балета. В тот год его приезд в Венецию стал сенсацией.

У Лифаря было все, чтобы завоевать Натали. Харизма, талант, идеализм, внешность языческого божества, вдохновлявшая художников и скульпторов, от Пикассо – «тело идеальных пропорций», восторгался он, – до Майоля. А танцовщик был сразу же пленен Натали. Незадолго до смерти он вспоминал ее с удивительной искренностью, свежестью чувств и откровенностью. Тогда уже старый человек, он признавал, что любил в жизни всего трех женщин: свою мать, трагически умершую от холеры, Натали и графиню Лилиан д’Алефельд, свою последнюю спутницу.

Их первое свидание было на печальном острове Сан-Микеле, на русском кладбище, где они встретились у могилы Сергея Дягилева, ушедшего за год до этого. Танцовщик был обязан ему столь многим! До того как стать его протеже, Серж Лифарь, родившийся в 1905 году, как и Натали – они познакомились в год своего двадцатипятилетия, – пережил в юности бурное и жестокое время. Счастливое, но одинокое детство в Киеве, возле Днепра, воды которого так тихи и прозрачны, что Гоголь называл его «стеклянным потоком»… Но Лифарь довольно быстро столкнулся с ужасами революции. В пятнадцать лет, желая такой же опасной судьбы, как у своего героя, Феликса Юсупова, он решил уничтожить Троцкого. Но квартира – явка одного из его друзей провалилась; группка повстанцев была убита большевиками, и ему одному едва удалось спастись. Юный русский был вынужден расстаться с мечтой стать великим пианистом, потому что красные серьезно ранили его в руку. Тогда он отдал все силы искусству танца, где порыв вдохновения смешивался с яростью. Поступление в труппу сестры Нижинского, Брониславы Нижинской, в оперный театр Киева навсегда изменило его жизнь. Вдохновленный успехом Русских балетов по всей Европе, он работал до изнеможения. В 1921 году Дягилев попросил у Брониславы пять самых талантливых танцовщиков для своей труппы в Монте-Карло. Серж Лифарь, которому тогда было всего шестнадцать лет, вошел в эту пятерку. Дело в том, что новое правительство считало любой выезд из страны дезертирством, за которое полагалась смертная казнь, и один из танцовщиков отказался в последний момент. Серж смог занять его место.