Позже, во время поездки в Марракеш, она снова встречает своего бывшего возлюбленного, графа Анри де Шассана (Макс Мишел), советника местного князя, у которого Буррон пытался выкупить оливковые плантации.
Решив, что муж манипулирует ею и сознательно толкает в объятия Шассана, чтобы заключить сделку на выгодных условиях, она объявляет ему, что уходит. Она вручает ему подписанный контракт. Буррон уверяет, что не догадывался о ее прошлой связи с капитаном, чьего имени она никогда не называла. Но Кристиана не слушает его объяснений.
Натали блестяще справилась с такой ролью, показав противоречивый характер этой осторожной и пылкой женщины. Ее взгляд, когда она смотрит на Шассана после семи лет разлуки, выражает всю глубину отчаяния и тоски. Л’Эрбье мог гордиться своей протеже.
Первые месяцы 1936 года работа над фильмом осложнялась политическими волнениями. Работники индустрии кино были настроены против хозяев. Там, где Л’Эрбье снимал студийные сцены в интерьере[222], съемочная группа все время опасалась начала забастовки. Натали с облегчением уехала из Парижа в Марракеш в апреле 1936 года. Там она жила в отелях «Маммуния» и «Атлас». После изнурительных съемок княжна с особенным удовольствием проводила вечера на приемах, которые устраивались в их честь во дворце Эль Глауи, и, в частности, «наслаждалась супом, разлегшись на кушетках, инкрустированных золотом, в опаловом свете дюжины серебряных светильников»[223]. Национальный фронт казался там таким далеким, и Натали поднялась на борт корабля в Касабланке, чтобы вернуться в Марсель, с тяжелым сердцем.
Съемки проходили трудно, потому что Харри Бор, словно впустив вымысел в реальность, безнадежно влюбился в свою партнершу. Он совершенно обезумел, вспоминала его коллега и подруга Рене Сент-Сир. «Бедняга больше ни о чем не мог говорить! Он умирал от ярости, потому что его любовь не была взаимной. Однажды Харри сказал мне, что не понимает, почему прекрасная Палей предпочитает ему “всех этих педерастов и лесбиянок”, и это его собственные слова. Но мне приходится признать, что он не обладал ничем, что бы могло соблазнить ее, бедный старина Харри! Только вообразите себе союз Красавицы и Чудовища!»
Премьера «Новых людей» 22 декабря 1936 года стала настоящим событием конца года. Happy few, избранные счастливцы, присутствующие в зале, а там были многие представители правительства и дипломатического корпуса, друзья Лиоте, литераторы и критики, начали неистово аплодировать уже на последних титрах. Все последующие дни пресса в последний раз восхваляла изысканную и сдержанную манеру игры княжны.