Эвин трясет пробирку с песком, который я притащил из пустоши.
Алхимики уже с ним поработали, и моя догадка оказалась верна.
— Он там везде, по всему периметру Печати. Не знаю, каким образом Воздушным Лордам это удалось, но это они нарушили целостность Печати.
Эвин тяжело вздыхает и так сильно сжимает в ладони пробирку, что тонкое стекло моментально идет трещинами и лопается, впиваясь ему в кожу. Он только брезгливо стряхивает осколки на пол и наспех перевязывает рану носовым платком.
— Я трачу государственную казну на новое вооружение, на разведку, на новые войска, но эти поганые… все равно шастают у меня под носом, как у себя дома! — Эвин припечатывает стол кулаком, и на пергаменте с выводами алхимиков о содержимом песка, остается красный след. — Они не могут выиграть в открытом противостоянии и не придумали ничего лучше, чем разорвать Артанию изнутри.
Мне тяжело сосредоточиться на этой задаче, потому что мысли то и дело перепрыгивают на образ Тиль и вопрос.
Символы Бездны на ее руке в ту ночь, когда она пыталась прогнать Призраков.
Я видел их собственными глазами.
И совсем недавно, похожие.
На теле Владычицы.
Что он тогда орала мне вслед?
«Что ты видел?» «Где она?»
— Проклятье, Рэйв, я еще и тебя должен погонять?!
Только в последний момент успеваю убрать голову с пути полета тяжелого серебряного кубка. Он падает где-то сзади и несколько напряженных мгновений качается по полу с печальным звоном.
Я снова пропустил слова Эвина.
— Прости, — говорит он, и устало падает в кресло, как подкошенное молнией дерево. — Не думал, что мне когда-нибудь снова придется пережить… все это.
Мы обмениваемся понимающими взглядами.
Воевать с Лордами Летающих островов — сложно, но можно.
Воевать с Лордами и Бездной — нереально.
Мы оба это знаем.
Должен ли я рассказать ему про Тиль?
Это, вероятно, будет еще хуже, чем признаться, что она — самозванка.
Потому что, если все эти звоночки верны…
Я потираю переносицу, поднимаюсь. Сгребаю со стола все пергаменты и с молчаливого согласия Эвина бросаю их в камин. Огонь с наслаждением набрасывается на сухие листы и через пару минут от секретных донесений остаются лишь жалкие кучки пепла.
— Иногда я думаю, что мне не следовало поступать так, как я поступил, — слышу раздосадованный голос Эвина. — Может, было бы лучше остаться просто…
— Не произноси это вслух, — предупреждаю я.
В некоторых вопросах я не доверяю никому — даже себе.
— Нужно запечатать Бездну, Эвин. Пока это еще возможно. Трещина растет с каждым днем, кто знает, что из нее вылезает прямо сейчас, и что может вылезти завтра. Или послезавтра.