— Что? — не понимаю я. — Что-то случилось?
Такая кардинальная перемена буквально выбивает почву у меня из-под ног.
И это его «сухое» Матильда, как будто я вдруг стала герцогиней и это на моих руках кровь с его ободранной кнутом спины.
Может, все дело в послании, которое он передал Эвину? Мужчины всегда грубеют, когда озабочены государственными делами — по крайней мере, так говорила какая-то из девушек на королевском балу.
— Это вы уничтожили Беала?
Его голос подлетает к потолку как чеканная монета с заточенными гранями, которой карманники потрошат карманы богачей на ярмарках и людных торжествах. Я почти слышу, как металлический звон граней рассекает плотную от напряжения тишину.
Я ожидала чего угодно.
Но только не этого.
Разве, события той ночи уже не стали прошлым, не требующим никаких свидетельств?
— Я хочу услышать ответ прямо сейчас, — нетерпеливо говорит Нокс. — Просто «да» или «нет».
Делаю шага назад в неосознанной попытке сбежать, но тут же натыкаюсь бедрами на тяжелый деревянный стеллаж — путь к отступлению мне отрезан. Но даже если бы там, за моей спиной, лежала огромная, лишенная препятствий пустошь, разве я смогла бы убежать от Инквизитора?
Мне нужно набраться смелости, чтобы, глядя в глаза всем своим страхам — в его глаза — подписаться од собственными смертным приговором.
— Матильда… — теряет терпение Нокс, и я, набрав в легкие побольше воздуха, зачем-то во все горло выкрикиваю:
— Да!
И снова между нами тишина, но на этот раз она звенит от множества осколков лопнувшей только что тайны. Еще одной.
Плачущий, хоть бы она была последней.
Или теперь это уже все равно не имеет значения?
— Королевский Инквизитор расправиться со мной прямо здесь? — задираю подбородок, прекрасно осознавая, как жалко выгляжу со стороны. Мелкая девчонка, испорченная изнутри чем-то… мерзким и темным — разве она может хоть что-нибудь сделать?
Нокс молчит, лишь выразительно закладывает руки за спину.
Чтобы усыпить мою бдительность этим показательным бездействием?
Почему все было так… непонятно, но так чудесно вчера, когда мы могли запросто обмениваться шпильками, сейчас, когда все предельно понятно, все так сложно?
— Ты понимаешь, что сделала? — Не очень похоже, чтобы его действительно интересовал мой ответ. — В ту ночь, когда я едва вырвал тебя из лап призраков, на твоей руке были определенные символы. Я знаю, что ты видела их и раньше. Как часто? При каких обстоятельствах?
— Это официальный допрос, Ваша Светлость? — не могу удержаться от колкого вопроса.
— Пока нет, — холодно отвечает Рэйвен. — В знак моего хорошего к тебе расположения и с благодарностью за то, что ты… пожертвовала осколком своей души, чтобы спасти мне жизнь, я сделаю исключение. Первое в моей жизни. Надеюсь, ты не будешь испытывать мое терпение.