Кровать немного прогибается справа, и так я понимаю, что Ив совсем не собирается избавить меня от своей компании.
— Светлые боги, Рэйвен, я чуть не умерла, пока твоя жизнь висела на волоске! За это ты должен будешь свозить меня в Таарт, на модную выставку!
— Наверное, нужно было умереть, — мрачно констатирую, — чтобы не чувствовать себя обязанным твоему душевному покою.
Она кладет ладонь мне на лоб, фыркает и выдает целую оду о моем дурном характере.
— Я бы не пережила, если бы с тобой что-то случилось.
Я, наконец, разлепляю веки, и едва не слепну от яркого света.
Демонова язва, неужели так необходимы все эти свечи и светильники?!
Хотя, так ли это важно против того, что я каким-то чудом до сих пор дышу?
— Тебе нельзя вставать! — кудахчет Ивлин. Когда я упрямо свешиваю ноги с кровати. — Рэйвен, ты себя убьешь!
— Считай, что тебе повезло избавиться от меня без необходимости носить двухлетний траур, — мрачно шучу я, одновременно почти грубо отбиваясь от ее попыток силой уложить меня обратно в постель.
После короткой борьбы она, наконец, сдается, но демонстративно вскидывает руки, отходя достаточно далеко, чтобы я понял, что на ее помощь можно не рассчитывать. По крайней мере, пока я униженно не начну об этом скулить.
Проклятье, разве голова может быть такой тяжелой?
Машу рукой, сбивая на пол свечи и пару ламп. Ивлин тут же охает, подбирает юбки и так лихо топчет пламя на полу, что со стороны это почти похоже на чечетку.
Может, случится чудо, она устанет и оставит меня в покое?
Попытка сделать глубокий вдох проваливается — у меня в груди как будто дыра размером с маленький остров. Но если бы это действительно было так, я, скорее всего, лежал бы в гробу, а не в лазарете.
Пока собираюсь с силами для новой попытки, вспоминаю все, что случилось той ночью.
Беал, почти разрушенный замок, Эвин с гвардейцами, ядовитые залпы.
Тиль — мелкая упрямая монашенка, которая не оставила меня даже когда я это приказал.
Последнее мое воспоминание — о ней.
О ее испуганном взгляде за миг до того, как демон сбил меня на лету словно муху.
Я должен узнать, как она. Но точно не у Ивлин.
Одержимый этой идеей, слишком резко поднимаюсь. От резкого приступа боли в груди, едва не ною, чуть-чуть вытягиваясь на кончиках пальцев — так почему-то легче. Жду, пока в голове прояснится, сую ноги в уродливые башмаки около кровати, прикидываю, хватит ли мне сил добраться до стены, чтобы оттуда, как ребенок, который учится ходить, по стенке добраться до выхода.
Точно не хватит.
Рогатая тварь крепко меня потрепала. Будь я простым смертным — меня оттуда выносили бы по кускам. И именно осознание этого заставляет вертеть головой в поисках решения проблемы, чтобы вырваться из этого вонючего склепа и разыскать Тиль.