Пытаюсь пошевелиться. Не уверена, что хоть что-то получается, но по крайней мере я чувствую себя достаточно раздавленной, чтобы по крайней мере не сомневаться, что все еще дышу.
— Я же говорил, что не надо было лезть в эту холеру! — ругается Орви и аккуратно ставит меня на ноги. Потом заботливо, как мамочка, отряхивает пыль и стирает сажу с моего лица, хоть в этой полутьме едва ли это так уж важно.
— Где мы? — шепотом, подавляя кашель, спрашиваю я.
Мы об осматриваемся по сторонам.
Шпиль башни, в которой мы только что были, теперь торчит за нашими спинами.
Вокруг — какой-то пустырь, с редкими торчащими из-под земли обломками каменных надгробий.
Я не боюсь могил и кладбищ, потому что в монастыре успела посмотреть смерти и в лицо, и в затылок, но почему-то именно сейчас мне не по себе. Тот, кто тайно пробирался ко мне в комнату определенно был не робкого десятка, раз не боялся разгуливать… вот здесь.
— Боги, Матильда, твоя нога! — Орви делает такие глаза, словно моя нога валяется отдельно от моего тела, и он только сейчас это заметил.
Я опускаю взгляд вниз — перепачканная юбка вся в крови.
Инстинктивно пытаюсь переступить на раненную ногу, и тут же чувствую, как земля снова уходит из-под ног. Хвала Плачущему, на этот раз только потому, что я и правда почти не чувствую ногу.
— Нужно вернуться в замок, немедленно!
Он подхватывает меня на руки и почти что бегом, как на марше, несется в сторону шпиля, который становится для нас чем-то вроде ориентира. Добраться оттуда уже не составляет труда, правда, Орви порядком выдохся, и последнюю часть пути преодолевает почти что шагом, хоть упрямо запрещает мне даже говорить о том, чтобы идти самой.
Нам просто волшебно везет, что по пути до палаты, где я пришла в себя, не встречаем ни одной живой души. Вряд ли бы я смогла найти хотя бы одно вразумительное объяснение нашему внешнему виду. И очередному моему предобморочному состоянию.
Орви замирает у двери, мы оба перестаем дышать, прислушиваясь, что за ней происходит.
Тишина. Не похоже, чтобы в замке уже подняли переполох по случаю моего исчезновения.
Орви толкает дверь ногой, быстро заходит внутрь и я руками помогаю ее закрыть.
После нашей «ночной прогулки» полумрак комнаты как будто еще сильнее душит запахами горьких лекарств.
— Ну и в историю ты меня втянула… — начинает Орви, но его речь прерывает выразительный щелчок пальцами, вслед за которым комната наполняется тусклым светом горящей на стене около окна лампы.
Я почти до крови прикусываю нижнюю губу, потому что замечаю гостя, которого мы с Орви благополучно проморгали.