Артефакт телепорта сработал, засияв перед нами радужной пленкой. Если мы не выйдем сейчас, то к нам непременно кто-то вломится. Поэтому я последний раз обвел языком ее губы, зачем-то пытаясь запомнить вкус, подхватил даму под руку и шагнул вперед к толпе гостей, глазеющих на вход в лабиринт. Что характерно, спасать герцога никто не рвался.
– А Его Светлость? – уточнил незнакомый инор с бляхой целителя.
Рядом с ним неожиданно оказался Фальк, сейчас пристально рассматривавший Фридерику. Его подозрения понятны: легкая растрепанность и припухшие губы намекают на то, чем мы сейчас занимались. Выглядела она крайне соблазнительно, и не только для Фалька, поэтому пришлось собрать всю силу воли, чтобы не отвлекаться дальше, и ответить.
– Его Светлость решил отдохнуть, – пояснил я. Портал еще не захлопнулся, поэтому я предложил: – Можете пройти сами и убедиться.
Целитель, по всей видимости, тот самый Фогель, у дома которого пышно разрослась роза сомнительных достоинств, подозрительно посмотрел на все еще мерцающий телепорт, но спасать нанимателя не поторопился. Даже шага туда не сделал. А ведь, скорее всего, именно его вызвала Матильда артефактом, когда я засек срабатывание. Но если не ради супруга, тогда ради кого? Сына? Но почему тогда она не сообщила о проблеме мужу, позволив тому спокойно развлекаться?
– Если Его Светлость решил отдохнуть, пусть отдыхает. Он удобно устроился?
– Вполне, – любезно ответил я. – На единственной парковой скамеечке рядом с телепортом.
– Он решил отдохнуть сам или ему поспособствовали? – подозрительно уточнил Фальк.
Кто-то из гостей тут же вспомнил, как мы с герцогом соперничали за прекрасную леди Штрауб, и заволновался за целостность хозяина этого дома. Но Циммерман тут же положил конец разговорам, заявив, что Его Светлость просто проявлял вежливость к невесте друга детства супруги, а если кому-то что-то показалось, то это ничего еще не значит. Сопроводил он слова столь грозным взглядом, что разговоры тут же затихли.
– Конечно, поспособствовали, – усмехнулся я Фальку. – Многочисленные рюмки, наложившиеся… Впрочем, Его Светлости вряд ли понравится, если я скажу, на что они наложились.
Фогель чуть заметно нахмурился. О пагубной привычке герцога знал наверняка, но свое знание так же наверняка держал в тайне. Целительская ли этика была тому причиной? Или замечательный розовый куст? У меня создалось впечатление, что около герцогского особняка таких роз не было – скрыть их можно только на фоне сильных заклинаний, но пока я не видел в зоне действия охранок ничего подходящего. Обычные розы и обычные артефакты. Причем и то и другое – по отдельности.