Поэтому Лида совсем замкнулась, не откровенничала. Мол, читает прогноз погоды, у него очень красивый голос. Устроился, снял маленькую квартирку. Все у него хорошо, слава богу. То, что вся квартирка — пятнадцать метров на последнем этаже в доме без лифта, Паве не сказала. И про то, что крыша течет и первым делом на скудную зарплату Лева купил тазы, чтобы не капало на пол. Зато летом крыша прогревается до невозможности, дышать в комнате нечем. Но зачем это кому-то еще знать? Особенно Паве.
Ну а в плане быта в жизни Крещенских ничего особо не изменилось. Шло как шло.
Калининская сдвоенная квартира наконец-то уже полностью была обставлена и обросла мебелью — краснодеревщик закончил полировать антикварные предметы, и они разошлись по своим комнатам. Получилось очень достойно. В блестящих выгнутых спинках стульев и кресел можно было спокойно различить отражение проспекта. Пава была в восторге от полировки, прямо как зеркало, ей нравилось всматриваться в какую-нибудь спинку кресла, чтобы увидеть окна дома напротив или, если чуть привстать, даже машины, неторопливо движущиеся где-то там, внизу. Неподъемные только были эти стулья-кресла, конечно, это минус. Колесики бы приделали, что ли…
По большому блату Алена достала где-то две настоящие старинные люстры в стиле ампир с темно-синими чашами, ровесницы их мебельного гарнитура. Изящные, но изрядно затертые бронзовые колесницы мчались по кругу чаш куда-то друг за другом в никуда, а проводка в свечах, некогда переделанных под электричество, снова требовала починки. Люстры были на длинных цепях, совершенно не соответствующих высоте современных потолков, и цепи эти пришлось хорошенько обкромсать. Срезали почти все звенья, подняв красоту с колесницами под самый потолок, но Роберт, пока не привык, все равно бился о них головой. И вообще, нынешние потолки были не под его рост, слегка давили и заставляли морально сутулиться, но что с этим поделать?
Пока старинная мебель реставрировалась, почти все в квартире было временное — люстры, привезенные с дачи, коврик, неловко легший у Лискиной кроватки, занавески, сшитые Лидой на скорую руку. Как только мебель встала, все преобразилось, ушло лишнее и была наведена достойная красота.
На стенах гостиной разместилась невиданная коллекция Роберта, которую не только гости, но и домашние рассматривали с нескрываемым удовольствием: странные африканские маски из эбенового дерева (Катя обожала, напялив какую-нибудь на себя, пугать маму), расписные австралийские бумеранги, которые, по идее, обещали возвращаться, но у них не всегда это получалось. Роберт пробовал: улетали. Еще диковинные музыкальные инструменты из какой-нибудь Южной Америки, невероятной длины нож, почти сабля, под странным названием мачете и даже огромная засушенная морская черепаха с ластами, как центр сотворенного на стене мироздания. Экспонаты из новых поездок находили себе место там же, расталкивая и уплотняя старые. Поездок стало очень много. Индия, Австралия, Кения, Сингапур, Франция — вечные перелеты и переезды, встречи и проводы, поезда и самолеты, неизменные Шереметьево и Внуково, постоянное ожидание звонков: как долетели, когда обратно. Алена с Робертом уезжали вдвоем или в составе больших делегаций, чемоданы вечно толпились в прихожей в ожидании очередного вояжа.