— Просто задумалась, — улыбаюсь изо всех сил.
И прячусь за меню, потому что добыча Бармаглота меня уже заметила.
Но Марк, явно по ее кивку, уже все равно поворачивает голову в нашу сторону.
Конечно, нас невозможно не заметить, так что, когда наши с Бармаглотом взгляды скрещиваются, мне остается только широко улыбаться и делать вид, что я заметила его вот буквально мгновение назад. Но, судя по настороженному взгляду его «подружки», она явно начала нервничать от моего внимания.
Знает, что у Бармаглота есть жена? Конечно знает, если у нее есть мозг размером хотя бы со спичечную головку, и она обратила внимание на безымянный палец его руки, потому что Миллер никогда не снимает обручальное кольцо. Возможно, «подружка» ещё не из опытных и не знает, что жены богатых «папиков» даже ссоры в публичном месте устраивают с достоинством, чтобы вдруг не стать звездой всех онлайн-каналов.
Бармаглот немного приподнимает бровь.
Это удивление? Не похоже. Скорее, легкая ирония.
Я отвечаю тем же, но в моем исполнении это лишь немного приподнятый уголок улыбки.
Господи, почему и, главное, откуда в моей голове строчки из какой-то песни: «Ты нашел моложе чем я»? Или там не так?
Андрей замечает, что мое внимание находится где-то у него за спиной и поворачивается.
А я успеваю проклясть себя за то, что даю ему повод для вопросов. Даже если у него нет оснований не поверить в мое: «Мы просто поздоровались, ты же помнишь, что Миллер — друг моего папы?»
Но когда взгляд Андрея снова возвращается ко мне, мне начинает казаться, что повод для беспокойства все-таки есть. Потому что Андрей редко злится. Настолько редко, что эти сведенные к переносице брови и вытянутые в тонкую нить презрительной усмешки губы наталкивают на дурные мысли.
— Друг твоего папы, да? — словно читает мои мысли он. — Он вроде женат? Или уже развелся?
— Я не… — Запинаюсь, потому что интуитивно готовлюсь оправдываться. Но ведь официально у меня нет для этого повода. Но ведь тогда мне придется… врать? — Ты говорил, что делал для него какой-то проект, вы даже руки друг другу пожимали, так что, если тебя так беспокоит вопрос семейного положения Миллера — можешь подойти и поинтересоваться сам.
Мне кажется, что в моей непосредственности не к чему придраться. Но, хоть Андрей и не развивает тему, его ироничная усмешка повисает над нашим столом, словно грозовая туча в полный штиль: нет ни грома, ни грозы и вроде не капает, но чем дальше — тем сильнее опускается и нагнетает давление.