Или это я просто придумываю, потому что знаю, как все на самом деле?
Может, мне нужно сказать ему правду?
Пока мы почти безмолвно ужинаем, обмениваясь какими-то мелочами из событий прошедшего дня, я мысленно пытаюсь оформить свое признание.
«Извини, но в наше третье свидание я дала этому мужику трахнуть себя пальцами в туалете, пока ты пытался произвести впечатление на моих подруг? Но ведь мы тогда еще не были официальной парой?»
А раз не были — зачем об этом говорить?
«Прости, но, когда ты приезжал знакомиться с моими родителями, мы с Миллером целовались».
Но ведь… просто поцелуй? Это не измена, мы даже толком и не помирились тогда.
«Я дрочила Миллеру в ту ночь, когда ты не спросил, как я добралась домой».
Сосредоточиться не получается, потому что взгляд все время перебирается в сторону Бармаглота и его подруги. Я очень стараюсь держать себя в руках и не давать Андрею повода думать, что мужик за его спиной интересует меня больше, чем он сам, но получается хреново.
Не знаю, что за байку Миллер рассказал своей новой «Зае», но она уже вообще не парится по поводу моего присутствия. Улыбается ему во все тридцать два винира (зубы смертной женщины не могут выглядеть так, словно они из фарфора и под линейку), изредка протягивает руку через стол, чтобы дотронуться до его запястья, крутит, как пропеллер, локон на палец.
Божечки, Бармаглотина, ты правда собираешься трахнуть вот ЭТО?
Мой телефон на столе моргает входящим сообщением — и я, даже еще не сняв блокировку, знаю от кого оно.
Бармаглотище: «Ты во мне дыру протрешь, Зая. Что такое — хуевая компания?»
Я мысленно желаю ему гореть в аду и с силой грохаю телефоном об стол.
Андрей, конечно же, не может этого не заметить.
Пока я снова пытаюсь хотя бы сделать вид, что контролирую ситуацию, он зовет официанта немного нервным взмахом руки. Мы еще даже не притронулись к десерту, но у меня хватает ума помалкивать.
Март расплачивается за ужин, и я первой встаю из-за стола.
Запрещаю себе оглядываться.
С огромным трудом, но все же сдерживаю обещание.
Нужно сказать Андрею.
Нужно…
— Ты трахалась с ним, Лисица? — вдруг в лоб спрашивает он.
И хоть я морально весь вечер готовилась к тому, чтобы сказать ему правду, его вопрос застает меня врасплох.
Настолько, что я не сразу понимаю, что стою в туфлях и легком пальто на десятиградусном морозе.