— Тебе все объяснит одна девчонка, которая, судя по всему, теперь будет жить с нами! Она типо новая ученица, но на самом деле… — в этот момент мы подошли к шкафчикам со сменной обувью, где нас уже ждали остальные. Учитель Нисимура нетерпеливо вертел в руках сигарету, уже видимо из последних сил сдерживаясь, чтобы не закурить, а Ямада тут же подбежала ко мне и я отдал ей ребенка. Не стоит пока брать его с собой на тренировку… по нему видно, что он уже засыпает, да и когда Ямада прижала его к своей груди, мелкий Сатана тут же закрыл глаза, начав надувать из носа пузырь.
Когда Ямада отошла от меня к выходу, я открыл шкафчик со сменной обувью и обнаружил, что в нем лежит еще один конверт. Снова не подписанный, и снова с фоткой голого парня, только теперь уже со стояком. Ебануться… это ж кому так жить не хочется?!
— Что, очередная фотка? — спросила Ивасаки, подойдя ко мне сзади. С доброй улыбочкой, убрав фотку в портфель и записку, в которой было написано «Люблю тебя, пупсик Кимура!» я обернулся к содрогающейся от смеха девчонке, и положил руку ей на плечо.
— Слышь, Ивасаки, тебе, значит, смешно, да? — ласково спросил я, сжимая ее плечо все сильнее. У девчонки немного подогнулись колени и она испуганно съежилась. — Смешно, блин? Может, мне тебя сфоткать голой, и разложить эти фотки по шкафчикам парней? Или вообще начать продавать за деньги?
— Н-не надо…
— Тогда че ты ржешь? В общем так, завтра будешь со мной ходить по классам, и искать этого пидора, поняла?! Если из-за наших с тобой действий нас исключат, то сможешь обвинять себя, ведь я изначально собирался в одиночку искать этого гомика! Не стоит смеяться над Кимурой…
— А… а что ты собрался делать? — спросила Ивасаки, когда я отпустил ее плечо.
— Увидишь… муа-ха-ха! — не смог я сдержаться от смеха, ведь план, что пришел мне в голову, был очень нехорошим. Для всех парней в школе, разумеется, пока я не вычислю, кто же этот гомик…
***
Тренировка кончилась. Устало опустившись на скамейку, я вытянул ноги и несколько раз сжал и разжал кулак протеза. М-да… он был слишком хорош, особенно когда я блокировал им удары. Никакой боли, какой бы силы удар не был, я не ощущал, что не могло не радовать. Даже учитель, был удивлен, почему я теперь стал легко блокировать его хук справа… Конечно, рассказывать ему о том, что эта рука теперь не совсем живая, я не собирался.
— Ну что, по домам? — спросил Миямото, который за этот месяц стал почти таким же крутым, общаясь со мной, что уже не спрашивая разрешения, ложился на колени Ивасаки. Или лапал ее. Да и вообще мы втроем слишком хорошо сдружились, что несмотря на все, я собирался защищать этих двоих уже почти так же, как Мэй, если что-нибудь случится.