Нельзя сказать, что архитекторы и строители этого нового, совсем недавно возведенного в расчете на растущий поток туристов корпуса слишком заботились о комфорте. Умываться приходится в плохо освещенной пристройке, над серыми бетонными стоками, черпая тяжелым ковшом пахучую, отдающую тиной воду из огромных многоведерных чанов и разбавляя ее фыркающим из крана кипятком. Хочешь не хочешь, а приходится воспользоваться извлеченным из-под кровати эмалированным тазиком, на дне которого вызывающе красуется большой красный мак, и умываться так, как делают это китайцы: из тазика, протирая лицо смоченным в воде полотенцем. Смешно и грустно наблюдать за лицами шокированных этой откровенной простотой иностранцев. Да и мне с таким сервисом сталкиваться приходилось нечасто. Теперь понятно, почему и в Шанхае, и в Куньмине знающие люди рекомендовали мне останавливаться в гостинице в Сягуани, а не в Дали.
С открытой террасы третьего этажа открывается вид на три знаменитые пагоды. С возвышающихся над ними гор скатывается грязно-белая пена облаков, бурлит, топорщится над долиной, лишь иногда, на мгновение открывая маленькие, но удивительно синие оконца неба.
Бродим по центру Дали в поисках маленького частного ресторанчика в надежде на встречу с чем-то оригинальным и неожиданным. Вся деловая и культурная жизнь города, кажется, сосредоточена на рассекающей его на две половины, от южных до северных ворот, узкой и шумной Фусин-лу, улице Возрождения. Несколько каменных многоэтажек стиснуты длинной чередой безыскусных и непритязательных двухэтажных строений, первые, настежь распахнутые этажи которых — бесконечные магазины и лавки, столовые и закусочные. Из полутемных помещений несется призванная завлекать посетителей музыка. На улице многолюдно, в сине-зеленой толпе прохожих то там, то здесь мелькают экстравагантные в этой однообразной массе одеяния европейцев, торжественно проплывают рыжие папахи уже прибывших на праздник тибетцев, пестрые наряды облачившихся по случаю праздника в национальные костюмы девушек-бай.
Не скажу, что ужин в маленьком ресторанчике за крохотным, прислоненным к стене колченогим столиком был очень уж своеобразным, но остроту ощущений (чего-чего, а перца в еде было предостаточно) он явно прибавил.
По следам восстания Ду Вэньсю
Утром солнечно и довольно свежо. Бодрый ветерок пронизывает до костей и заставляет облачиться в теплый свитер. Ли Мао чуть свет убегает доложиться местным властям, попутно надеясь на кое-какую помощь от местного иностранного отдела. Оптимист! Он еще полагает, что кому-то есть дело до фуданьского студента, пусть даже иностранца, в преддверии грандиозного праздника.