На трехъярусном каменном постаменте на 40-метровую высоту поднимается четырехугольная двенадцатиэтажная башня. Построенная около 800 лет назад, она входила в ансамбль храма Хуншэн (Великих святых). Лестницы, ведущие с яруса на ярус ее постамента, расположены так, чтобы путешественник как минимум дважды обошел сооружение и смог полюбоваться стройностью и ритмичностью его строгих и в то же время прекрасных форм.
Пагоде присущи та монументальность и простота, которые отличали пагоды танской эпохи, времени, когда буддизм в Китае достиг своего расцвета. Храмы, монастыри, пагоды этих столетий во множестве обнаруживаются в самых отдаленных уголках современного Китая.
Вход в цокольный этаж не замурован, но лестница на верхние ярусы разобрана, и над головой зияет черная дыра.
От пагоды Дали кажется хаотическим нагромождением темно-серых черепичных крыш и не производит особого впечатления. Однако наши блуждания по городу в поисках следов восстания Ду Вэньсю позволили составить о нем несколько иное, чем накануне, представление. Конечно, город неординарен. Уже хотя бы потому, что в нем при небольшом населении проживает свыше 20 народностей: кроме ханьцев, хуэй и бай — наиболее многочисленных — здесь можно встретить лису, наси, ицзу, мяо, тибетцев и др.
Как город Дали возник сравнительно поздно, лишь в конце XIV в. после подчинения Юньнани Минами. Очень скоро он стал и на протяжении веков оставался административным, военным и экономическим центром всей западной Юньнани. Кроме добычи и обработки мрамора в нем были развиты крашение тканей, сапожное ремесло, производство национальных украшений. По мере расцвета ремесла Дали превращался в торговый центр западной Юньнани, в нем собирались для обмена продукцией собственного производства аборигены из самых отдаленных уголков провинции. А сегодня одной из главных статей городского дохода стал туризм.
Многое, очень многое было разрушено в пламени бурных событий последних полутора столетий. О древнем городе сегодня напоминают лишь заросшие полынью пятиметровые валы, по гребню которых смешно топорщатся шишковатые кактусы, да узкие, кривые улочки, как и века назад плавно струящиеся от предгорий Цаншани к раскинувшимся у берегов Эрхая полям. Черные черепичные крыши, сложенные из булыжника ограды маленьких двориков отражают безыскусность и простоту старого города. Любовь жителей Даля к зелени и цветам проявляется в том, что почти в каждом доме — насколько позволяют возможности — есть свой, иногда просто крошечный цветник. Многие стены покрыты порослью далийского горного чая, красные соцветия которого в пору его цветения придают городу неповторимый колорит и насыщают его атмосферу пленительным ароматом.