Несколько сотен лет назад путешествовавший по Янцзы канцлер династии Мин Дай Цюйсян был застигнут ливнем и укрылся в одной из ближайших лавок небольшого городка. В лавке в это время находился 80-летний старец, который, как оказалось, выбирал подарки ко дню рождения своего деда. Дай Цюйсян был потрясен, узнав, что возраст именинника перевалил за 150 лет, и, как только дождь закончился, прихватил богатые подарки и самолично отправился в его жилище. Там он повстречал много долгожителей, людей очень почтенного возраста и, удивленный этим обстоятельством, решил переименовать оказавшийся на его пути город в Чаншоу.
Не знаю, насколько чаншоусцы живут сегодня дольше своих соотечественников из других районов Китая, но захватившая берега Янцзы индустриализация явно не благоприятствует сохранению его прежней славы. По крайней мере крупнейшее промышленное предприятие города — фабрика нейлонового волокна — самым беззастенчивым образом коптит небо и спускает свои отходы прямо в Янцзы.
Мое жилище на два дня — восьмиместная каюта 3-го класса, расположенная почти в самой середине судна, уютная, хоть и слегка мрачноватая. В углу — умывальник, на койках — не первой свежести циновки, заменяющие собой простыни, подозрительно скользкие одеяла и сморщившиеся на тощих подушках серые наволочки. В других условиях и в другом месте это вызвало бы, вероятно, бурю возмущения, но ко всему, наверное, привыкаешь, и, глядя на расположившихся прямо на палубе, в холлах, коридорах, проходах пассажиров так называемого 5-го класса, я чувствую себя почти счастливчиком.
Окружение мое — неорганизованные туристы из Европы и Австралии и двое китайцев: руководитель туристской группы французов, состоящей на 90 % из пенсионеров, и их переводчица — симпатичная девушка с поэтическим именем Сюэ-лянь (Белый лотос). Их подопечные едут 2-м классом, и они почти все время проводят на носу.
Настало время позавтракать, но сервис не спешит нам навстречу: в ресторане 2—3-го классов обслуживают, как это ни прискорбно, только организованных, едущих группами туристов, хотя таковых групп на судне всего две-три, и не признают одиночек. Столовая 4-го класса… Лучше уж я поставлю здесь многоточие… Рисковать не хочется, толкаться тоже. Разве что похвалить себя за проявленную в Чунцине предусмотрительность?
Мои спутники не искушены еще в превратностях путешествия по Китаю и не запаслись продовольствием, а поэтому отправляются на поиски столовой. Возвращаются они слегка потрясенными. Но затем кто-то Прибегает к утвердившемуся среди европейцев трафаретному, хотя и не отличающемуся глубиной осмысления, но многозначительному и самоуспокаивающему заключению: «It is China…», которое всех удовлетворяет и приводит в ироническое расположение духа. Что ж, именно такое высокомерно-снисходительное отношение складывается к Китаю у многих европейцев и американцев сегодня. Нелегко быть объективным и воспринимать все реалии современного Китая такими, какие они есть, не приукрашивая, но и не гипертрофируя их.