У пещеры еще не столь беспощадно, как у давно освоенных и расцвеченных для туристов памятников, окультуренный вид. Нет красочной подсветки каменных богов, «флоры и фауны» подземного мира, и сами их представители по сравнению, скажем, с «обитателями» гуйлиньской Тростниковой флейты не столь многочисленны. Фонарь нашего проводника помогает рассмотреть встречающего гостей каменного слоненка, божество долголетия с журавлем — символом долгой жизни — в руках, сидящую на ветке сороку, парящего в облаках скакуна Небесного владыки, огромного льва с разинутой пастью. Очень похожа на оригинал нависшая над небольшим водоемом гигантская желтоватая медуза, сформировавшаяся из солевых потеков. Семь огромных каменных столбов толщиной в два-четыре обхвата теряются во мраке высоко над головой. Один из столбов обвит девятью «драконами», чешуя и когти которых в мерцающем полумраке пещеры кажутся живыми. От этих «драконов» и происходит название пещеры.
В залах пустынно и тихо; два десятка туристов растворились в непроглядной мгле, и только звонкий, долетающий откуда-то издалека, резонирующий о стены и своды голос гида подтверждает, что мы в ней не одиноки. Пещера Девяти драконов лежит вдалеке от наезженных туристских маршрутов, в зоне, пока закрытой для иностранцев и неудобной для обычных любителей путешествий, и, видимо, не скоро еще станет местом их массового паломничества.
Спуск к подножию кажется много короче, чем подъем, тем более что солнце уже умерило свой пыл и клонится к закату. Вся экскурсия к горе Гуаньинь заняла три часа, а сколько впечатлений! И навсегда оставшееся в памяти восхищение чудесными пейзажами восточной Гуйчжоу (рис. 9).
После ужина, несмотря на гудящие до звона в коленях ноги, отправляюсь на прогулку по набережной Цзиньцзяна, На этот раз в одиночестве. Намаявшемуся за день Ли Мао предстояло еще решить с местными властями финансовые проблемы, а товарищ Ван, видимо, решив, что за день на меня навалилось достаточно впечатлений, отправился домой. Правда, бродить в одиночку по незнакомому городу, где буквально каждый с первого взгляда признает в тебе иностранца, неизвестно с какими целями забравшегося в это захолустье, — занятие не очень увлекательное. Но сейчас не время прислушиваться к чувствам и эмоциям. У меня еще нет ощущения этого города, не сложилось о нем окончательного представления. А это важнее всех положительных и отрицательных зарядов и эмоций.
Река действительно прекрасна и неподражаема. Это трудно описать, и в это трудно поверить, но в густой зеленой воде отражаются и голубое небо, и белые облака, подкрашенные розоватыми отсветами заходящего солнца. Жалею, что не захватил фотоаппарат, но разве может фотопленка уловить богатейшую палитру тонов и оттенков, которой, казалось, дышит Цзиньцзян! Тепло, тихо; чудесный, совсем деревенский воздух источает покой и умиротворение.