Гуйян в переводе с китайского означает «дорогое солнце». Город оправдывает свое название. Ночью шел сильный дождь, к утру он перестал, но на улицах по-прежнему пасмурно и сыро.
После долгих объяснений с надменным и неприветливым обслуживающим персоналом гостиничной столовой сама мысль о том, чтобы пользоваться их услугами, могла испортить аппетит. Частный сектор находит в нашем лице хоть и временных, но заинтересованных клиентов. Пиала слегка подслащенного соевого молока и ютяо — золотистое, аппетитное тридцатисантиметровое творение из жаренного в масле теста — кажутся мне самым вкусным завтраком, о котором только можно мечтать. И все это — в самой гуще жизни, на оживленной площади, за маленьким столиком, едва помещающимся под примитивным клеенчатым навесом. В спину мне дышит жаром — а чуть повернет ветер и дымом — маленькая печурка, по сторонам — лица и спины озабоченных, спешащих покончить с завтраком и бежать по своим делам людей. Замечаю, что на меня почти никто не обращает внимания. А может, только делают вид? Но чувствую себя свободно и непринужденно. Люди заняты своим делом, им недосуг, и я с удовольствием ограничиваюсь скромной ролью наблюдателя и рядового посетителя этого одного из многих частных предприятий общепита.
Чтобы быстрее освоиться в незнакомом городе, самое надежное средство — карта. Обычно в крупных городах Китая найти ее не составляет проблем. А вот в Гуйяне нам долго не везет, и мы вынуждены блуждать вслепую. Но наконец карта в наших руках. Определяемся, выбираем маршрут и отправляемся в сторону провинциальной библиотеки через… прачечную. Не знаю почему, но взбрела мне в голову мысль — может, бесконечная стирка в стенах Фудани была тому причиной — отдать в стирку свои изрядно потемневшие за первые дни путешествия рубашки. Что-что, а репутация китайских прачек, как и портных, известна всему миру. Но, увы, надежды и иллюзии рассеялись очень скоро. Гостиница, не рассчитанная на привередливых иностранцев, таких услуг не предлагала, и мы сделали ставку на город. Бедный Ли Мао, раз за разом консультируясь у прохожих, увлекал меня все дальше к центру, а нужного заведения все не обнаруживалось. Я уже стал терять терпение и был готов махнуть рукой на свою незадачливую затею, но мог ли мой провожатый допустить появление такого пятна на репутации китайского сервиса! Он уговаривает меня пройти квартал, еще один — и его настойчивость была вознаграждена. Над угловым зданием броская и увесистая вывеска: «Стирка и чистка одежды».
Но радоваться было рано. Если с совершенно неприкрытым удивлением пожилой приемщицы, вызванным появлением в ее заведении иностранца, еще можно было смириться, то каждая очередная фраза нашего диалога делала лицо Ли Мао все более унылым.