По дороге заглядываем в парк Хэбинь (Берег реки), возле которого расположена столь полюбившаяся мне точка общепита, прогуливаемся по аллеям, спускаемся к набережной Наньминхэ. Парк еще пустынен, и лишь группа шумливых школьников, ведомая учителем, что-то бурно обсуждает у парапета, да на газонах расположились возле брошенных на траву велосипедов углубленные в чтение студенты.
В 11.30 мы уже на автостанции, обычном пригородном автовокзале. Здесь шумно и многолюдно. В условиях сложного гуйчжоуского рельефа главным средством сообщения остается автомобильный транспорт. К перрону непрерывно подруливают автобусы, отправляющиеся в самые отдаленные уголки провинции, за сотни километров от провинциального центра. Максимально упрощенный вариант «Гуйчжоу», очень похожий на ЛИАЗ городского исполнения, в мгновение ока заполняют пожилые, с обветренными, морщинистыми лицами крестьяне, по-деревенски одетые круглолицые девушки, облаченные в джинсы элегантные молодые люди… Да мало ли кто и куда едет в этом мире всеобщих перемещений, в который превратился сейчас Китай! На закрепленный на крыше багажник водружаются огромные мешки, баулы, ящики, корзины, велосипеды; все это увязывается, тщательно укутывается брезентом — ив путь.
Мое место оказывается первым, наискось от водителя, рядом с дребезжащим, скоро разогревшимся и источающим жар кожухом мотора. В пути этот не первой молодости двигатель несколько раз начинает простуженно фыркать, чихать, после чего глохнет, и наш водитель, привычно и беззлобно поругивая грязный бензин и несовершенную конструкцию бензонасоса, откидывает кожух, вынимает фильтр и сдувает с него пышные лохмотья прямо на пол. Уберечь свою сумку мне не удается, и к концу поездки она устойчиво пропахла бензином.
Несмотря на эти остановки, автобус бежит довольно быстро. Проплывают по сторонам голые вершины покатых, похожих на игрушечные пирамиды холмов. С шумом и грохотом проносимся по улицам запыленных деревень. Дома из дикого камня или глины, изредка из дерева. Крыши уложены крупными пластами слюды. На створках некрашеных дверей наклеены блеклые, выгоревшие и полинявшие под дождями и солнцем, но не потерявшие своей воинственности изображения духов дверей, охраняющих жилища селян от всякой нечистой силы. За порогом — насколько удается разглядеть из автобуса — темнота, в которой угадывается земляной пол и почти полное отсутствие мебели. На улицах хозяйничают чумазые ребятишки. И на этом унылом фоне то там, то здесь вспыхивают фигуры женщин в ярко-зеленых, но чаще ультрамариновых, ослепительно голубых, по-праздничному нарядных и веселых халатах. Нетрудно угадать в них национальные одежды, но какой из многочисленных народностей Гуйчжоу они принадлежат?