Совершенно новый, «с иголочки», трехэтажный корпус для иностранцев практически пуст. Производимая Ли Мао утряска финансовых вопросов (кажется, он уже поднабрался необходимого опыта и ведет себя как опытнейший администратор) сопровождается сложными перемещениями с первого этажа на третий и обратно. В конце концов оседаем в трехместном номере с мягчайшими кроватями, ванной и телефоном. Мучительно думаю, кому бы позвонить…
Ужинаем в большой столовой, двери которой распахиваются по истошно и долго сотрясающему воздух звонку. За большими круглыми столами масса народа: то ли туристы, то ли участники очередного совещания, которые, как мне показалось, в Китае любят проводить в местах поуютней и поживописней. А вот и группа «соотечественников», как их называют в КНР, — туристов с Тайваня или из Гонконга. Разница невелика, а определить их нетрудно по одежде. В Китае так почти не одеваются.
До того, как стемнело, спускаюсь к подножию холма в район, показавшийся мне сверху старым городом. Изгибающиеся под немыслимыми углами, заставленные нескончаемой чередой грязно-серых, потемневших от копоти и времени двухэтажных домиков улицы спутали мне все карты. Теряю ориентиры: нужного переулка, сворачивающего направо, все нет и нет, и я впервые чувствую, что пройти так, как мне хотелось бы, не смогу, что есть шанс заблудиться, а в незнакомом городе в преддверии темноты эта перспектива не кажется заманчивой. Поневоле ускоряю шаг, и прохожие, и так озиравшиеся на неизвестно зачем забредшего сюда иностранца, провожают меня долгими удивленными взглядами. Для меня в удивление — большое число низкорослых лошадок, позвякивающих висящими на шеях бубенчиками, да синие и зеленые халаты женщин.
В конце концов делаю большой крюк и уже в полумраке выхожу к гостинице с противоположной стороны. До того как горячая вода в кране превратилась в чуть теплую, успеваю принять блаженную после недельных передряг ванну и окунуться в бездонные недра чистой постели.
Следующий день был трудным, но исключительно интересным. Пасмурно, небо затянуто низкими, тяжелыми тучами, которые принято называть свинцовыми. Природа приобрела мрачный, угрожающий вид.
После завтрака втискиваемся в красненький «Полонез», неизвестно какими судьбами очутившийся в этой глуши. Нас пожелал сопровождать начальник иностранного отдела народного правительства Аныпуни тов. Сюй, энергичный, контактный, все время сохраняющий на лице дружелюбную улыбку человек лет 45–50, северянин, оказавшийся в конце 50-х годов в Гуйчжоу и навсегда связавший свою судьбу с этим удивительным краем.