На выезде из Печер мы увидели ветхого старичка в сереньком пиджачке, старых потрепаных, с бахромой на обшлагах брюках, ветхих сандалиях на босу ногу, со старомодным саквояжем в тонкой, обвитой синими жилами руке, шедшего по тропочке вдоль неровной, побитой, с засыпанными щебнем колдобинами, дороги. Старик шел в том же направлении в котором осторожно объезжая рытвины двигался наш экипаж.
— Притормози, — попросил Димыч. Я остановил машину.
— Дедушка, давайте Вас подвезем. Ведь по пути. — Предложил Димыч старичку.
— Спасибо, сыночки. Да с деньгами у меня не густо…
— О чем Вы говорите! — Перебили в один голос. — Садитесь, поехали.
Димыч вышел и приветливо распахнул дверку. Старик отряхнул с брюк и пиджака невидимую пыль. Поблагодарил, сел на заднее сидение.
Некоторое время ехали молча.
— Наверное грибные здесь места? — нарушил молчание Димыч.
— Грибные и ягодные. Да время неподходящее, для грибов и ягод еще срок не пришел. Для одних уже поздно, для других еще рано. — Старик посмотрел на Димыча чистыми, голубыми словно васильки глазами.
— Хороший ты человек, — сказал он Димычу. — Простой, честный и незлобливый. Нет пока тебе удачи, но прийдет и твое время. Да не надолго. Жаль мне тебя. Не вовремя родился. — Вздохнул тяжело. — Ох, грехи наши.
Я перехватил в зеркале заднего вида его пристальный, пронизывающий взгляд.
— У тебя другая судьба. Кровь на тебе…, - и замолчал.
Через несколько минут у отходящей в лес тропки, попутчик попросил нас остановиться. Машина стала, и Димыч выпустил нашего пассажира.
— Спасибо, сынки, за доброту. Денег у меня нет, а вот скажу я вам кое-какие слова. Не знаю помогут вам аль нет. Люди редко верят, но на то и жизнь. Может, однако, когда и вспомните. Пребудут три царя на престоле. Последний — меченный. Он задумает делать добро, а выйдет еще большее зло. Чем больше будет стараться, тем хуже станет получаться. Падет на землю звезда и рассыпется черным прахом злым. За сим смутные времена наступят, злые. Одни богатеть начнут на зле, другие на добре нищать. Смертельные времена. От людей зависит как они долго продлятся, от их выбора, от совести. Не тот выбор сделают и прийдет царство антихриста, за ним страшный суд.
Дедок повернулся и зашагал по тропочке в лес, оставив нас в крайнем удивлении и расстерянности.
— А на тебе действительно… кровь? — Медленно спросил Димыч.
— В меня стреляли. Били в упор из крупнокалиберного пулемета. Убили двух хороших ребят. Экипаж. Я остался один. Выходил к своим. При мне пытали человека, нашего солдата. Срезали ремни со спины. С живого… Те кого я убивал — не люди, враги. Я должен, обязан был их убить, иначе они уничтожили бы меня. Выбора не оставалось.