Абра протянула руки. Ягненок медленно подошел к ней, она крепко обхватила его, зарывшись лицом в шерсть на загривке, и, кажется, снова заплакала.
Я подполз к ним.
– Крепче держи, я сейчас…
Я обернул носком все еще кровоточащую рану. Ягненок дрожал, но Абра его не отпускала. Я завязал носок на узел, надеясь, что тот не развяжется.
– Нужно потом тут все убрать.
Хорошо бы отец не заметил, что бедняжка ранен, – это будет трудно объяснить.
Абра тихо кивнула, снова утирая глаза. Мы выбрались из загона, и она взяла меч, по-прежнему держа его плашмя. Кровь ягненка растеклась тонкой струйкой по лезвию.
Так мы и прошли весь путь от амбара через лес до пещеры, ступая осторожно и не отрывая глаз от красной линии.
– Тебе придется капнуть кровью в чашу, – сказал я. – Боюсь брать меч в руки, могу обжечься.
Абра кивнула и направилась в пещеру. Кажется, она совсем не испугалась, но вышла оттуда такая мрачная, будто не в пещере побывала, а на очередных похоронах.
– Готово, – сказала Абра, вытирая остатки крови об траву.
– В чашу что-то попало?
Абра скривилась и снова заплакала, наверное, вспомнив о кровавой луже, которая натекла из ягненка. Кивнув, она прислонила меч рукоятью к скале и уткнулась в ладони.
Я подошел, положил ей руку на плечо, и мы тяжело вздохнули.
– Осталось отыскать последний элемент, – утешил я, надеясь, что самое худшее позади.
Но Абра отошла на небольшую лужайку за кладбищем и снова принялась вытирать окровавленный клинок о траву, будто исчезновение последних пятен каким-то образом могло исцелить малыша. Будто чистый меч – символ того, что всего этого не случилось.
Я наблюдал за Аброй и мечтал, чтобы можно было чем-то стереть все произошедшее с моей мамой. Я перевел взгляд на пещеру, так похожую на разверстую рану. Сочившаяся из нее тьма была инфекцией, похожей на ту, что жила у меня внутри и подталкивала сделать что угодно ради возвращения мамы.
Неподалеку, на берегу реки, образовалась небольшая заводь. Я вымыл там руки. Мне казалось, что каждый раз, когда я сюда возвращаюсь, река шумит все громче и громче. Может быть, дождевая вода наконец спустилась с гор, а может, сама природа ревела при мысли о том, что мы готовимся возродить Древо Жизни.
Мы почти достигли цели. У нас почти получилось.
Мы с Аброй вернулись в дом. До ужина было еще далеко. Солнце стояло высоко над западными горами, и стервятников нигде не было видно.
Что-то во всем этом казалось неправильным. Я знал, что делаю, и хотел это сделать, и все равно меня терзало смутное ощущение, что меня подставили. Но кто же?