Амарок снова напал на меня, и я выставил против него меч. Зверь увернулся и щелкнул зубами перед моим лицом, но я успел пригнуться и взмахнуть клинком как бейсбольной битой.
От битвы херувимов трещал воздух. Забрезжило утро, солнце уже готовилось встать над восточной горой, освещая грозовые облака. Абра все еще не шевелилась.
Онемевшей от боли рукой я сжал меч.
Амарок обходил меня по кругу. Позади него искрами фейерверка взлетели в небо мистер Джинн и мистер Теннин, устремились сквозь деревья и дым прямо в серые утренние облака. Я хотел посмотреть, но Амарок зарычал.
Я снова погрозил ему мечом.
Лезвие сверкало все ярче, точно вот-вот взорвется. Затем произошло сразу две вещи: когда Амарок бросился на меня, я взмахнул клинком, и с неба сорвался один из огней. Он упал так быстро, что казалось, земля его поглотила. И сразу все будто замерло.
Верхняя половина сияющего меча была окрашена кровью – темной кровью, почти черной. Я удивленно взирал на нее, гадая, не моя ли она. Я умираю? Пришел всему конец?
Амарок застыл как вкопанный и упал замертво – последний отчаянный взмах меча вспорол ему глотку. Я швырнул клинок на землю, заорав, когда оторвалась обожженная кожа, затем поднял руки ладонями вверх, чтобы ненароком ничего не коснуться, и помчался посмотреть, кто из херувимов упал.
Кажется, я плакал, хотя точно не помню, почему. Возможно, мозг наконец осознал ужасную боль от ожогов.
Или это были слезы облегчения после испуга: Амарок был мертв, сгинула наконец жуткая тень. Или же я просто плакал потому, что знал, кого найду в той земляной яме. Наверное, даже не видя, я почувствовал, как в мире что-то изменилось.
Я упал на колени, все еще держа руки ладонями вверх, и заглянул в дыру, оставленную телом упавшего херувима.
Это был мистер Теннин. И хотя рытвину пробило его тело своим падением, все равно на мгновение мне показалось, что почва вспучилась, точно пыталась защитить его или удержать. Будто сама земля знала, что происходит, и стремилась помочь, сыграть свою роль.
Ангел больше не был ни лысым, ни худым. Невозможно описать, как именно он выглядел, скажу лишь одно: он был красив и могуч. И даже после падения силы все еще в нем оставалась. Но у меня также возникло ощущение, что эти силы быстро его покидали, что-то дало течь, и яркое великолепие ангела угасало.
Я хотел протянуть руку и коснуться его, но ладони так болели, что я просто вытянул их поверх тела мистера Теннина, словно старался удержать улетучивающийся дух.
– Мистер Теннин… – позвал я, – что… произошло?
Он повернул ко мне измученное лицо и шепотом произнес: