В желудке неприлично урчало. Вика только сейчас осознала, что маковой росинки во рту не держала. Помня, где Аленка ей показывала кухню-столовую, она направилась на поиски пропитания.
В таком же вагончике, но очень уютно приспособленном под приготовление пищи, за столом сидела женщина и чистила картошку.
— Здравствуйте, — поздоровалась Вика и уже собралась уйти, как та улыбнулась и радостно замахала рукой.
— Приветствую, — сказала она и улыбнулась, — вы, наверное, новые сотрудники. Меня зовут Марта Виссарионовна, я помощник Дарьи Дмитриевны и на время еще и повар.
— Я Вика, — она решила не выпендриваться, потому как от голода начало подташнивать, — можно что-нибудь проглотить, желудок уже разговаривает.
— Проходи, у нас тут самообслуживание, пока я не найду повара. После убийства местные не очень хотят у нас работать, вот приходится полуфабрикатами питаться. Уже который день. А мне что-то захотелось жареной картошки, вот решила нажарить и ребят чуть-чуть побаловать. Пока буду готовить, вы пару бутербродов съешьте, там и колбаса в холодильнике, и хлеб.
Женщина была простой и располагающей. Вика сделала себе бутерброд и, насладившись первым укусом, буквально просмаковав, и запивая горячим чаем, с облегчением выдохнула. Полное ощущение спокойствия и даже немного счастья словно опустилось ей плавно на плечи. Картошка уже скворчала на сковородке, поэтому разговаривали почти крича.
— Девушка, что у нас кухаркой работала, — рассказывала Марта Виссарионовна, ловко управляясь лопаткой и перемешивая картошку, — такая рукодельница была, готовила так, что пальцы оближешь. Правда, глупенькая, но на ее кулинарные способности это никак не влияло. Жалко бедняжку, слов нет. У кого только на нее рука поднялась.
— А в чем проявлялась ее глупость? — поинтересовалась Вика.
— Вы знаете, знаменитый Эйнштейн говорил: «Образование — это то, что остается после того, как забывается все выученное в школе». Так вот у этой девочки не было даже того, что нужно забывать, не было основы. Как пример, сидим мы с ней чаевничаем, а на улице ветер свистит, тут видимо это нормальное явление. Ну я Пушкина и прочитала, глядя в окно: «Вечор ты помнишь, вьюга злилась, на мутном небе мгла носилась, луна как бледное пятно сквозь тучи мрачные желтела, и ты печальная сидела». А она вздохнула и говорит мне, красивые вы стихи пишете, только я не печальная.
Вика хихикнула, а Марта Виссарионовна, в очередной раз помешав картошку, добавила.
— Или вот еще, говорю, вы периодически проверяйте наличие продуктов для того, чтоб я их пополняла, а она мне, периодически — это как? Только в начальную школу и ходила, рассказала мне, что в семье пять братьев и сестер, матери было тяжело с ними одной справляться, она старшая, вот и не случилось у нее школы. Жалко девчонку, — в который раз сказала помощница и даже смахнула слезу, — бежала на свидание, а встретила смерть.