— Это не сказки, — вздохнул Тихомир Федорович, — золотой орел существует, но открывать его нельзя. Пока нельзя, — добавил он, — всему должно быть свое время, а для золотого орла вообще очень рано. Человечество сейчас проходит путь развития червя, накопления, поглощения, потребления. Мы еще не готовы жить во имя добра, ну большая часть населения планеты точно.
— Вот с тем, что всему свое время, соглашусь. Вы все в свое время заплатите за это, — она подняла руки в наручниках и потрясла ими, — полицейские заплатят за финансовый вред, когда обыскивали машину, все там перевернули, все настройки сбили. Изверги, приведите мне врача, срочно.
— Обязательно, — в дом вошел московский следователь, занеся с собой как солнце свою уже фирменную улыбку, — вот поедем, поговорим, очную ставку с вашим сообщником Михаилом Кревеня сделаем и тогда обязательно врача.
— Я поем в комнате, постарайтесь, чтоб больше никто не пропал, я очень устала, — сказала Аленка и, прихватив с собой тарелку с бурятскими позами, ушла на второй этаж.
Следователь уехал и увез Дарью Дмитриевну, ругающуюся матом и предрекающую всем гору несчастий и устроенных ею позже проблем. Никита просился поехать с ними, но его никто не услышал, и молодой человек метался сейчас по столовой, как зверь в клетке, не зная, что ему делать. Никто не расходился. Хотя выставленные Алтаном вкусности заполнили стол, но люди, пережив стресс, не могли есть, только тихо пили алкоголь, кто что.
— Ешьте хотя бы омуля, — Алтан, как сердобольная хозяйка, пытался всех накормить, — вот и горячего копчения, вот вяленый, вот пироги с омулем. А это, — он поставил тарелку на центр стола, — это сагудай из омуля по старому рецепту моего деда. Только я так делаю.
— Что такое сагудай? — спросила Вика, было видно, что ей очень нравятся хозяева дома.
— Сагудай — это рыба, а у нас на Байкале — это омуль, конечно, он быстро солится в масле с душистыми травами, какими не скажу, тайна, а то начнешь готовить лучше, чем я, и всё, туристы к тебе поедут, а не ко мне, но пока омуля я готовлю лучше всех. Вообще был на Байкале и не поел омуля, считай, не был.
— Да, — Эндрю вместе с Викой все-таки решили попробовать блюдо, чтоб не обижать хозяина, — омуль для местных — это все. Он местный эндемик — обитает только в Байкале.
— Конечно, — махнул головой Алтан, — потому как такую вкусную рыбу, разрешили духи только здесь кушать, больше нигде. Чтоб ты подумала, — показал он на Вику, — как же хочется мне омуля, поеду к Алтану на Байкал. А это тебе, паря, — он поставил перед Айком большую тарелку с выпечкой, очень похожей на советский хворост, — это боова и сгущенка, как ты любишь.