Генерал-губернатор, обращаясь ко мне: «Вот и я также решил, помните?» (При осмотре великий князь передразнивал движениями ног фигуры государя.) Стали вообще судить. Я заметил об отсутствии художественного понимания, вообще о низменности русского художества. Объяснял великому князю замысел Фартусова
[623] — «подносы», «подушки» и пр. При прощанье на лестнице великий князь благодарил, подал мне руку как и Рохальскому, но перед тем он восхищался сенями
[624], очень хвалил. Спросил о главной двери
[625]. Говорит: «В восточном вкусе.» Спросил о родословном древе: что там изображено? — Родословье императорской фамилии от Владимира и Ольги. Генерал-губернатор отметил, что противоположная сторона, где тамбур, некрасива. Потом великий князь ушел после объяснений со мною. Я еще поклонился, а генерал-губернатор уже выходил на улицу. Вообще генерал-губернатор со мною верх любезности. Ничего не помню из разговора великого князя и Долгорукова. Через полчаса, когда я дома раздевался, явился князь Щербатов, ездивший с княгинею
[626] в Братцево и потому опоздавший. Досадовал.
1 декабря. Вторник. М. П. Боткин[627] в музее.
3 декабря. С Боткиным у графа Орлова-Давыдова и в Благовещенском соборе. Решено: в углу, к Красному Крыльцу карнизы и капители вырезать из камня по образцу существующих. Гладкие колонны расписать без теней, а просто.
4 декабря. Пятница. В музее Гурко Александр Леонидович[628]. Он же и вчера был, носится со своими пустоватыми пожертвованиями.
Михаил Петрович Хирин[629], кн. И. О. Щербатов, Федор Федорович Львов[630], член комиссии о памятниках. Предлагал свою будто бы идею. Царь Освободитель — статуя на постаменте и больше ничего. Окружное — дело архитектора.
М. П. Боткин зашел проститься и между прочим сообщил, что он уговаривает Мазурина Константина Сергеевича[631] пожертвовать в музей, а не в Румянцевский[632] русскую коллекцию его собрания. Просил принять его с распростертыми объятиями, ибо он будет полезен.
10 декабря. Был граф М. В. Толстой, привез окончание своего труда о русских святых.
12 декабря. Суббота. Возвратился из Санкт-Петербурга кн. Щербатов. Передавал его разговор с Сольским[633], государственным контролером, который выразил мнение, что наш музей пустой, что поэтому нельзя разрешать ему кредит на отделку зал и т. п. и на слова Щербатова, что если музей выстроен, надо же его оканчивать, Сольский заметил, что сделанную глупость можно исправлять, и новой не повторять. Щербатов напомнил ему о музее на Мясницкой[634] (но говорил мне, называя Политехнический