13 августа. Четверг. В Химках получаю телеграмму, что сего числа великий князь дает вечер конгрессу зоологов и зовет меня.
Являюсь. Великая княгиня удостоила разговором о Химках, о конгрессе[781], что явились новые лица и прежних довольно и пр.
Великий князь тоже подошел, спросил о здоровье. Я, пользуясь удобным случаем, говорю: «Соизвольте разрешить избрать госпожу Шабельскую в действительные члены музея, так как она устроила витрину и подарила коллекцию тканей, альбом и пр.». «Но, — заметил великий князь, — ведь она легкого поведения». Возле стоял Сизов и начал объяснять, что это напрасно, что у нее две большие дочери, что его жена и сын и теперь гостят у нее в Крыму. Вышло неловко. Очень. Великий князь сказал, что не имеет ничего против моего представления. Вообще был очень и очень любезен. Я доложил о подсвечниках Островского, что Синод отказал, именно Победоносцев.
14 августа. Пятница. В музей пришел Кузнецов с рисунками о раке для мощей Благовещенского собора. Князь Щербатов с предложением поехать к великому князю доложить, что нам отказали в смете уже второй раз, и просить о пособии. Солдатенков К. Т. звал на обед с Ровинским. Ф. Ф. Львов с прошением вещей для его музея. Все столкнулись в один час. Голова кругом пошла.
В 2 ½ часа у великого князя с докладом. Он встретил словами, что вчера с Шабельской попал на ее приятеля. Я ответил: «Это ничего, ваше сиятельство». Но он почувствовал свой промах. В докладе о нуждах музея я настаивал о витринах. Князь Щербатов о зале Московской. Я сказал, что прежде нас упрекали за пустые залы, что и выстроен музей преждевременно, так как памятников нет. Теперь нам некуда класть памятники, так они накопляются. Сказал (в. князь), что постарается хлопотать о пособии. Князь Щербатов доложил, что он разговаривал с графиней о 10 тысячах для конгрессов. Нельзя ли оные обратить для музея. Спросил, что мы приобрели в последнее время. Я говорю: «Ковш за 500 рублей». «О», — говорит. Я ответил, что Щукин[782] за ковш заплатил 1000 рублей, что невозможно приобретать серебряные вещи дешевле. Согласился. Я увидал, что ему нужно сообщать о наших приобретениях. Очень любезен, как и адъютант его Гадон[783], готовившийся сейчас же доложить обо мне, но я сказал, что ожидаю князя Щербатова.
1 ноября. Четверг. Мое празднование[784]. В 12 часов я отправился в музей в черном фраке с лентою. Получаю еще дома телеграмму от принцессы Ольденбургской[785] и от министра. Пишу ответы и посылаю. Пришел строитель музея Семенов поздравить меня. Затем в час пришли за мною А. Павлов и Трутовский, чтобы вести меня на торжественное заседание. Я предполагал, что встречу публики не более человек пятидесяти или около того. Но, войдя, увидал большое собрание, которое встретило меня горячими рукоплесканиями, долго не умолкавшими и возобновлявшимися по поводу моих благодарных поклонов. Совсем не ожидал такой сочувственной встречи. Павлов сказал лестную для меня речь и начались чтения приветствий.