, при Кабинете. Я хочу составить Комиссию
[132]. Вы не откажетесь? — Помилуйте, ваше сиятельство, вы меня осчастливите. — Я думаю пригласить сюда Кене
[133] — он, кажется, лучше всех других по западной археологии, Савельева П. С.
[134] по нумизматике, русской и восточной археологии и вас по русской. Вы будете получать 1000 рублей в VI классе. Так вы не отказываетесь? Все это велось в формах самых деликатных, благородных, вежливых. — Так как вы уже имеете место, то я вас с него не трону, а вы будете ездить время от времени в Санкт-Петербург на неделю, на две. Зависеть будете только от моего лица.
15 января. Четверг. Утром был у меня С. М. Соловьев[135]. — Что нового? — Утвержден новый попечитель — Исаков[136]. Запрещен «Парус»[137] по телеграфу, вчера. — А что письмо Чичерина в 29 №?[138] — Да вы знаете мое мнение, ответил Соловьев. Я согласен с Чичериным. Я стал оспаривать и прочел письмо Кавелина к Чичерину. На Соловьева произвело это письмо неприятное впечатление. Сильно заспорили. Разгорячились. — Вы хотите изменить теперешний состав лиц, следовательно, говорить с вами нечего. Когда он распрощался и вышел в переднюю, я шел за ним с каким-то странным чувством. Что-то хотелось ему сказать или как будто он отнял от меня что. Я проводил его даже в сени, как бы не желая его отпустить из дому. Он подействовал на меня как-то странно. Мне было очень тяжело.
Вечером был у К. П. Победоносцева[139]. Ему прочел оба письма. Это другой человек, у которого и сердце есть и верный взгляд на дело — взгляд не книжный, а жизненный, из самой действительности. К.П. рассказывал о новом подвиге Погодина с Аксаковым. Аксакова Ивана[140] он любит больше всех на свете. В альманахе «Утро»[141] не пропустили его статью полуполитического содержания. Он ее в «Парус» с условиями: сказать в примечании, что она была в «Утре», но там не прошла и потому является в «Парусе». Аксаков, разумеется, не согласился на такое примечание. Он выключил также некоторые места и послал об этом записку Погодину. Тот долго не отвечал, и N вышел. Тогда озлобление Погодина дошло донельзя. Он в редакцию «Московских ведомостей» к Валентину Коршу[142]. Присылает наиругательнейшее письмо «Парусу» и просит напечатать. Корш едет к Аксакову и через Максимовича[143] как-то улаживает дело. Но письмо все-таки напечатано другое, к Аксакову, также ругательное.
Был еще у Буслаева[144]. Там сочувствие письму Кавелина, т. е. скорее несочувствие Чичерину. Особенно Котляревский