Субботние споры начинались всегда уже в разгоряченном состоянии за ужином или за закускою после водки и вина.
Я очень часто приходил в изумление от невежества всех этих ученых. Они пороли такую дичь, что Боже упаси. Меня удивляло еще и то, что все вопросы у них были решены. С иронией, сарказмом они отзывались о самых существенных вопросах ума и сердца, когда приходилось их ставить или когда они вдруг возбуждались.
В способности творить художественные созданья какое участие принадлежит чувству? Оно есть главная созидающая сила. Каждый мой поступок есть творчество моего чувства. Ум указывает, останавливает, направляет. Исполняет чувство. Если я действую только по требованию ума, я страдаю.
23 апреля. В сорок пять или в сорок четыре года, вообще после 40 лет я стал сознавать, что ленился и очень много, т. е. собственно не ленился, но боялся выходить с малым и незрелым делом на суд публичный, боялся высоты суда науки, как я понимал этот суд. Я ценил науку так чисто и высоко, что стыдился выйти к ней с неумытым рылом, с какой-нибудь статейкой необработанной, с материалом только что схваченным из архива и непереваренным. Я убедился, что школа, систематическое учение, университет дает, если не знание, то дает отвагу, уверенность в знании и заставляет человека выходить к науке с слабыми трудами, малоумными и маловесными рецензиями, статьями, критиками. Например, Афанасьев и все другие. Тихонравов с неделю назад приезжал и спрашивал о Морозовой[360]. Он читал ее житие с хвастовством, что это новооткрытие. Я ему показал свой список, прибавив, что он 20 лет как списан. Я не сумел сделать употребленье из него. Не сумел потому, что цензура не пустила бы, потому что не обработан, а они тотчас пускают в свет все, что только редко, метко. Но что ж выходит? Слава, реноме приобретаются мелкими статьями, материалами и т. п.
29 апреля. Четверг. Обедал у Станкевича по случаю 14-летнего брака.
Федя Корш в разговоре с вами как будто боится, что скажут ему что-нибудь такое, что он не знает еще. Он желает на каждом слове показать, что он, если не все, так значительно знает больше вас.
Грановский говорил, что первой книгою его чтения был Всемирный путешествователь de la Порто[361], что он по нем учил историю, и вообще он отзывался об этой книге с большим уважением и ценил ее достоинства. Едва ли ни эта книга имела прямое влияние на свойство его таланта профессорского.
4 мая. Вторник. У Станкевича был В. П. Боткин. Судили о настоящем времени. Он заметил, что нет художника, чтобы изобразить эпоху, создать типы. А материал богатый. Либералы, крепостники, нигилисты и прочие. Вообще, еще помещичий быт не изображался. Купеческий изображает Островский. Время отличное.