— Выкладывай, братец, — расправившись со своей частью лепешек, потребовал Орис. — Что значит «продан в собственность ее высочеству»?
Стриж пожал плечами, не отрывая взгляда от синей башни с золотыми прорезями окон. Отсюда казалось, что в высоких окнах мелькают силуэты танцующих придворных, даже слышались задорные звуки эста-ри-касты. Наверное, Шу празднует возвращение своего Дюбрайна. Чтоб его зурги съели вместе с Махшуром, Седым и прочими.
— То и значит. Продан. — Стриж приложился к кувшину и повернулся наконец к брату. — Сам же видел книгу.
Брат молчал, только кивнул — продолжай, мол.
— Не надо тебе это все. Лучше будешь спать. И вообще, тебе пора сматываться из Суарда. Рядом со мной, знаешь ли, в последнее время опасно.
Хмыкнув, Стриж отставил кувшин и растянулся на крыше, глядя на россыпи крупных осенних звезд.
— Я сам решу, что мне надо и когда сматываться. — Голос брата был непривычно жестким. — Давай подробно. Что за контракт, почему ты убивал отца и почему не убил.
— Мне самому хочется знать, куда девался Мастер. И откуда он знал, что именно сегодня?.. — начал Стриж. И вдруг обнаружил, что хочет рассказать все брату. Все, начиная с ядовитого зелья, влитого в него Мастером, и заканчивая охотой на него придворного мага и бегством от колдуньи. Слова лились сами собой, а вместе с ними вытекала боль, словно из расколотого кувшина. — …Я оставил ошейник и пошел к Мастеру. Он ждал, точно ждал. Может, почувствовал, может, просто проверял, но назвал меня по имени. А потом дал это.
Вынув из-за пазухи серебряный круг на шнурке, Стриж снял его с шеи и протянул брату. Тот задумчиво повертел знак Райны в руках, принюхался, чуть не попробовал на зуб, и заключил:
— Только северяне рисуют руну «бельг» похожей на оленьи рога. Баронства или северный Ольбер.
— Наверное. — Повесив круг обратно на шею, Стриж снова глянул на парк: там, за деревьями, светилась синим башня Заката, подмигивала окнами. — Вряд ли я успею узнать это точно.
— Так какого шиса ты до сих пор здесь, вот я чего не понимаю, — пробормотал Орис и встряхнул кувшин. На дне булькнуло. — Дразнишь ее?
— Толку. Ей все равно. — Стриж выхватил у брата кувшин и влил в себя остатки вина. — Думаешь, если бы я был ей нужен, отпустила бы? Она наигралась. Проклятье.
Пустой кувшин полетел вниз и зазвенел черепками по булыжнику.
— Ненавижу эти игры! Какого ширхаба…
— Ты не рассказал, что было с Мастером, — прервал его Орис.
— Что… он попросил показать, что такое Воплощенный. Я показал. И убил — пережал яремную вену. Оставил его сидеть в кресле, сам ушел. Как раз выходил, часы пробили четыре.