— Как долго тебе еще придется ходить в гипсе?
— Недели три-четыре. — Она вздохнула:
— Мне так не хватает занятий в спортзале и пробежек в парке. Еще мне очень хочется надеть красивое платье и лодочки и потанцевать с твоим отцом.
— Я знаю, что тебе сейчас тяжело, мама, но постарайся запастись терпением.
Эддисон отложила в сторону журнал:
— Я им запаслась, но у меня много дел.
— И каких именно? Сомневаюсь, что папе или кому-то из твоих детей не под силу их переделать. Тебе сейчас не следует напрягаться.
— Я обещаю, что не буду, если ты ответишь мне на один вопрос.
Блэйн даже не догадывался, о чем может пойти речь. Его мать была непредсказуемой.
— О чем ты хочешь меня спросить?
— Когда ты собирался мне сказать, что вы с Иден снова встречаетесь?
Этот вопрос застиг Блэйна врасплох, и он часто заморгал:
— Что? Кто тебе это сказал?
Эддисон поджала губы.
— Это не имеет значения. Итак, почему ты не сказал мне, что она вернулась в твою жизнь?
Блэйн вздохнул:
— Мама, все не так, как ты думаешь. Иден сочиняет тексты песен, и я пригласил ее для работы над дебютным альбомом моей новой исполнительницы. Это все.
Сложив руки на груди, Эддисон посмотрела на него с негодованием:
— Мальчик мой, ты думаешь, что я выжила из ума? Не пытайся меня обмануть. Когда-то ты был сильно увлечен этой женщиной. Твой интерес к ней не мог пройти бесследно.
Поняв, что его мать не сдастся, он покачал головой и тяжело вздохнул:
— Хорошо, мама. Ты права. Нас с Иден по-прежнему друг к другу влечет.
Эддисон многозначительно посмотрела на него:
— Гм.
— Я не собираюсь вдаваться в детали, мама.
Такие вещи с родителями не обсуждают.
Ее лицо приняло задумчивое выражение.
— Знаешь… меня вполне устраивает твой ответ. Давай будет считать, что Иден вернулась в твою жизнь и ты ее любишь.
Блэйн нахмурился:
— Кто сказал, что я ее люблю? Я просто сказал, что нас друг к другу влечет.
Эддисон фыркнула:
— Не смеши меня, мальчик. Ты можешь сколько угодно говорить мне, что ты ее не любишь, можешь повесить себе на шею табличку, но реальное положение дел от этого не изменится.
Блэйн ничего не ответил и закрыл лицо руками. Зачастую ему казалось, что его мать обладает способностью видеть людей насквозь, и это его пугало.
— Почему ты молчишь, сынок?
— Что я могу сказать? Мы оба знаем, что ты очень проницательна, мама.
Она взяла чашку и сделала глоток.
— Наконец-то ты перестал отрицать очевидное.
Блэйн вздохнул. Да, его влекло к Иден. Их близость доставила ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Но вот любит ли он ее? Семь лет назад он определенно был в нее влюблен, но ему казалось, что за прошедшие годы от этих чувств не осталось и следа. Возможно, он ошибся.