Рядом с традиционными символами правителей, которые можно увидеть на калебасах, керамической посуде и предметах украшения, в современном дагомейском искусстве появляются новые символы, отражающие народную мудрость, обычаи и пословицы. Это началось после того, как абомейские аппликаторы уже перестали быть собственностью двора короля.
С помощью символов сегодня передают и имена простых смертных. Так возникают художественные загадки, которые можно увидеть на шторах, одеялах и одежде во время различных событий, таких, как рождение ребенка, свадьба, погребение и пр. Все зависит от изобретательности мастера, какими символами ему удастся выразить конкретное имя. Чем эти символы остроумнее, оригинальнее и понятнее, тем больше ценится работа.
В абомейоких улочках рядом с традиционным дагомейским искусством, отражающим богатую духовную жизнь сегодняшней Африки, мы видели и подделки: фигуры индейцев и ковбоев, составленные из цветных кусочков, фигурки-плагиаты из фильмов Диснея — пример воздействия коммерции и невзыскательного вкуса зарубежных туристов. Так здесь продвинувшаяся вперед «западная цивилизация» выражает свою признательность африканскому искусству за то, что в самом начале нашего столетия оно оказало влияние на творчество таких титанов, как Пикассо, Брак, Модильяни, Вламинк.
* * *
Прощание в аэропорту Ломе было долгим, торжественным, трогательным. Представители министерства нас заверяли, что с удовольствием будут работать с нами и впредь.
Потом уже из окна самолета мы в последний раз увидели прибрежную саванну, тропический лес и город Кпалиме с горой Агу. Совершив посадку в Ниамее и выйдя из самолета, я осмотрелась: не увижу ли среди пассажиров моей знакомой польки? Но такие случайности редки. Над Сахарой в салоне самолета демонстрировали ковбойский фильм. Спустя девять часов стюардесса объявила пассажирам, что через несколько минут «Боинг» приземлится в аэропорту «Шарль де Голль».
Прошло еще немного времени, и Того стало лишь воспоминанием. К «ему нас возвращали фотографии и предметы, в которых было столько простоты и совершенства, столько естественного таланта их создателей. Нам казалось, что на этом для нас Того закончилось. Но прошло несколько недель, и раздался телефонный звонок:
— Бонжур, говорит Батаско, я прилетел из Ломе. Мне холодно, мог бы мсье Киндр пойти со мной купить пальто?
Это был сын вождя кабре, он приехал учиться в Братиславу.
Потом пришли первые письма из Того. Писали игроки, тренеры, учителя и пастор Кналл. Мы узнавали от них, что в Бассаре построили новую площадку для волейбола, что в Баду провели турнир, в Канте создали женскую команду, сборную пополнили новые игроки, режим тренировок строго соблюдается… Эти письма, чаще всего очень короткие и деловые, были лучшим свидетельством того, что работа в Того была не напрасной.