. Здесь, в далекой Африке, в центре буша, я видела блестящее претворение его «schola ludus». Поэтому была приятно удивлена, когда оказалось, что пастор не только знает Коменсиого, но и считает себя его последователем.
В учебных представлениях, как правило, принимали участие зрители всей округи. После «спектакля» обычно устраивались танцы под тамтамы и маракасы. Учебные сценки, обязательно сопровождавшиеся музыкой и танцами, стали неотделимой частью первых христианских богослужений, проходивших под открытым небом, в тени баобаба. Они носили более или менее светский характер и всегда были связаны с какой-то культурной и просветительной темой.
Пастор был терпелив, он обладал редким пониманием психологии африканцев. Это подтвердил случай, свидетелями которого мы оказались. Во время религиозной службы под мальчиками обломилась толстая ветвь дерева, на которой они сидели. Мальчики упали с довольно большой высоты, но прихожанам и в голову не пришло, что с кем-нибудь из них могла произойти неприятность. Их больше занимала ветка дерева. Они спешно ее разломали и унесли в свои хижины. Тем временем пастор обработал ребятам ссадины, а когда все вернулись, он продолжал, как будто ничего и не случилось. Пастора нисколько не задело, что дрова для очага для них были важнее всего на свете.
Пастор Кналл был реалистом и не строил иллюзий, что африканцы просто и легко откажутся от религии предков, которая тесно связана с образом их жизни. Даже тот, кто принял христианство, не мог полностью порвать с традиционной религией. Многие африканцы это понимали так: теперь у них на одного бога больше, поэтому и ему следует приносить жертвы, чтобы он не рассердился. К тому же этот бог, который по христианской вере вездесущ, мало чем отличался от богов их традиционных религий. В этом смысле можно было достичь определенного компромисса. Проблемы возникали, лишь когда некоторые слишком усердные миссионеры запрещали местным жителям почитать фетишей. Простые люди усматривали в этом предательство предков, а более образованные, у которых уже было развито определенное чувство национального достоинства, считали посягательством на африканскую самобытность.
Вероятно, обо всем этом можно было бы и не рассказывать, если бы здесь не скрывалась и чисто практическая сторона. Африканец, принявший христианскую веру, легче находил работу, поскольку считается, что он уже не в такой мере зависит от рода. У представителей традиционных верований много различных праздников, родовых и племенных торжеств, они должны участвовать в свадебных и погребальных обрядах и т. д., которые длятся несколько дней. Понятно, как такие религиозные привычки сказываются на работе и каким тормозом служат для производственного процесса. Сознание местных жителей находится в постоянном противоречии. С одной стороны, род заинтересован в том, чтобы его члены не стали чужими, с другой — надежная работа — источник доходов рода. Сложные проблемы создает смена религии и при вступлении в брак. Традиционные религии не ограничивают количество жен, христианство же допускает только моногамию. Но настаивать на ней — значит нарушить одну из основ родового общества. Как выйти из этого заколдованного круга?