В домике не было кондиционера, так что и нам, гражданским, доставалось. Не забуду первую мочь. Температура выше 30 °C, о сне не могло быть и речи. Мы бегали мод душ, но вода не освежала. К тому же совершили роковую ошибку: открыли окно, наивно полагая, что в комнате станет прохладнее. В ту же минуту на нас набросились тучи комаров. Мы бесстрашно с ними сражались, заворачивались в простыни — здесь почему-то не было москитных сеток; снова бросались под душ и смотрели на стрелки часов, которые никогда не двигались так медленно. Наконец пришло томительно ожидаемое нами утро. При дневном свете мы смогли рассмотреть себя, на что мы стали похожи: распухшие, все покрытые красными пузырями. На улице мы увидели, как из прекрасного современного отеля выходили отдохнувшие и шумные туристы. Мы лишь с завистью проводили их взглядом. Нас же охватывал ужас перед предстоящими страданиями. Но изменить мы ничего не могли: учителя и молодежь жили в интернате лицея, мы — почетные гости — в казарме. Не знаю, кому было лучше.
Питались мы вместе с руководителями команд в обычном ресторане, сидя за одним столом, точнее, за несколькими сдвинутыми столами на приставленных к ним длинных, шатких лавках. Хозяин ресторана приносил большие миски, и надо было вовремя занять свое место, в противном случае опоздавший мог застать их уже пустыми. Каждый, не стесняясь, брал лучший кусок, не считаясь с присутствием других. Пользовались только ложками и вилками. Мы попросили ножи, но только положили их на скатерть рядом с тарелками, как они тут же исчезли. Сосед молча взял нож и пустил по кругу. Кости и остатки еды просто бросали на пол или клали на бумажную салфетку, и по окончании обеда все вокруг напоминало конец веселой попойки. Когда посуду убрали, маленький мальчик влез на стол и небольшим веником смел с него на пол, потом свернул скатерть, подмел пол, и все снова было в порядке.
Площадка, где проходили встречи по волейболу, находилась на холме, прямо над площадью. Мячи скатывались по склону вниз, поэтому устроители матчей ставили здесь кордон из пятидесяти подростков, которые ловили мячи или бегали за ними. Это очень затягивало игру, но когда предложили натянуть вокруг площадки сетку или перенести ее на более удобное место, они только отмахнулись, сказав, что у них достаточно мальчиков, которые могут бегать за мячами. Причем делают они это с удовольствием. Возможно, они были и правы, потому что «носильщики» выполняли свои обязанности с таким азартом, что каждый мяч отвоевывался в борьбе, дело доходило чуть ли не до драки.