Мы ждали ровно полчаса. Так, видимо, требовал этикет. Степенно в кабинет вошел пожилой господин в красочной африканской тоге, но мусульманской шапочке. Его одежда и кабинет с портретом папы представляли собой удивительную смесь из традиционных верований, мусульманства и христианства. Видимо, он хотел подчеркнуть, что не отвергает ни одну из этих религий. Он направился к своему столу, не удостоив нас взглядом. Короткая аудиенция с нами шла только через секретаря. Это выглядело довольно комично, поскольку и с ним старейшина говорил по-французски. Секретарь спросил у нас, что мы будем пить, и, получив ответ, покинул кабинет, старейшина достал из стола транзисторный приемник и стал его слушать. Он вел себя так, как будто нас здесь не было. Разговор во время нашего визита, естественно, касался волейбола. Старейшина попросил молодого человека объяснить ему, что это за игра, задал несколько вопросов, выслушал, наклонив голову, и потом долго молчал. Наконец медленно и тихо произнес: «Это хорошо для Того». Секретарь повторил нам эти слова. Затем старейшина встал и извинился, что не мог нас угостить лучше, поскольку не был готов к нашему визиту. Поднялись и мы, молча ожидая, пока он пройдет по кабинету и за ним закроются двери. Во всей этой сцене было что-то театральное. Нас повели по темным коридорам, пахнувшим сыростью. Мы держались так же важно, как и наш сопровождающий, который, видимо, привык к таким представлениям.
Я долго думала о том, почему старейшина в Вогане говорил с нами через секретаря. Мне объяснил это один наш знакомый.
— Здесь принято считать, что старейшина, дабы не уронить свой авторитет, должен говорить умно и грамотно. Та форма беседы, свидетелями которой вы были, освобождает его от ответственности. Никто не возьмется утверждать, что ту или иную неудачную мысль он слышал непосредственно от старейшины. Здесь еще присутствует «оратор» (так их называют официально), который мог вопрос или ответ исказить. Это неплохо придумано.
После визита в Воган я уже и представить себе не могла, как будет выглядеть прием у самого вождя.
Его многочисленный род живет на окраине Лама-Кары. Это городок в городе, отделенный от окружающего мира стеной. В нем своя небольшая площадь и свои улочки между домиками и хижинами из кирпичей, покрытых жестью или соломой, Над крышами поднимаются всклокоченные кроны пальм, стены строений увиты растениями. Перед хижинами группы женщин: одни плетут циновки, другие готовят сласти из арахиса. Вокруг них копошатся дети. Везде крик и смех. У вождя Батаско 18 жен, его род насчитывает около 200 человек.