— Как оно разрослось! — с улыбкой говорит Хоан. — Как высоко шагнуло к небу!.. Впрочем, не удивительно — больше четверти века прошло! Сколько трудов, сколько событий…
— …сколько книг! — в тон ему добавляю я.
Над зданием распростерло свою широкую крону огромное камфарное дерево. Большие и какие-то косматые бабочки летят на огонь. Ночь входит в дом, раздирая окружающую тишину неумолчной трескотней цикад и кузнечиков, а также прерывистым писком маленьких светлокожих ящериц. Когда они ползают по стене, то бьют по ней хвостами, и звуки эти очень напоминают птичий крик. Из далекого репродуктора плывет заунывная мелодия.
Завтра утром я снова увижу джунгли, но уже только-из окна вагона: за станцией Вьетчи начинается широкая равнина Дельты. Мне предстоит знакомиться с промышленными городами, с деревнями, с побережьем, с 17-й параллелью… А все-таки жаль, что кончается «лесной» этап моей экспедиции, начатый поездкой в Дьенбьенфу.
Долго-долго, до поздней ночи, стою я у входа в дом. Задумчиво смотрю в глубокое темное небо, полное звезд, несколько иначе рассыпанных по нему, чем над моей-отчизной. Еще раз вслушиваюсь в звуки, которыми полна тропическая ночь.
Снова передо мной безбрежная равнина Дельты. Мысленно я подытоживаю впечатления вчерашнего дня. Ранним утром мы выехали в Тхайнгуен, на металлургический комбинат, который находится примерно в ста километрах от Ханоя. Всего несколько лет назад тут было пустынно, и безлюдно. Теперь же вокруг комплекса новых промышленных объектов растут жилые районы и кварталы, все больше прибывает сюда людей.
На этот раз вместе с нами поехала Иен, воспользовавшаяся свободным местом в машине. Она везет разные сладости и лакомства для двух старших детей своей невестки Ле Минь: сейчас ребята живут на комбинате одни. Им приходится питаться в столовой, и лишь в воскресные дни они приезжают в Ханой. Их отец, Чан Диеп, вернется из командировки только к маю. Он руководит одним из предприятий комбината, и это вынуждает его постоянно жить в Тхайнгуене. А Ле Лйинь, как начинающей писательнице и сотруднице редакции «Ван хок», трудно отказаться от своей работы в Ханое и от контакта с литературными кругами. Поэтому и приходится супругам пока жить «на два дома».
— Неужели нельзя им помочь и устроить все это как-то иначе? — спрашиваю я у Иен.
Когда Хоан переводит ей мои слова, она беспомощно разводит руками.
— Пока изменить что-нибудь трудно. Впрочем, не все тут плохо: ведь комбинат находится недалеко от Ханоя. Дети часто бывают у нас… Ведь и многие другие мужья и жены работают в разных местах и видятся очень редко. Во время войны такая разлука вообще растягивалась на годы! А что уж говорить о нынешней разлуке…