В углу комнаты партийного комитета стоит черная классная доска. С нее еще не стерты написанные мелом химические формулы: вчера вечером тут занимались слушатели курсов по повышению квалификации. Учится большая часть коллектива начиная с рядового шахтера и кончая техническим составом. Шахты и карьеры хонгайского угольного бассейна весьма многочисленны и разбросаны на огромном пространстве, техников и мастеров— не говоря уже об инженерах — все время не хватает. Люди учатся на вечерних курсах и в местном техникуме, а также в Ханойском институте и в далеких социалистических странах.
Я прошу директора Дао рассказать свою биографию. В 1935–1937 годах он участвовал в забастовочной борьбе, был арестован, но сумел бежать из тюрьмы. Вернуться домой ему уже было нельзя. Поэтому Дао начал работать на другой, дальней шахте, где его не знали. Разумеется, чтобы получить работу, пришлось дать солидную взятку. Однако скоро его избил инженер-француз Кристиани. Непокорный Дао не остался в долгу. Короче говоря — пришлось уходить и отсюда. Добравшись до Лаокая, беглец попал сначала в Китай, оттуда в Таиланд и, наконец, в Камбоджу. После японского нашествия Дао вступил во вьетнамскую армию. Во время «грязной войны» был бойцом санитарной службы. Когда война закончилась, он вернулся на прежнюю работу. Сейчас Дао учится и каждый вечер допоздна засиживается над книгами.
Мы спускаемся под землю. В хонгайских шахтах нет ни вытяжных стволов, ни шахтоподъемников: уголь залегает неглубоко. Я спрашиваю: предусматривается ли проходка вертикальных стволов? «Да, — отвечают мне, — но это будет осуществляться постепенно».
Громко шипит сжатый воздух. В штреках душно, словно в римской бане… Обнаженные до пояса горняки вгрызаются в черную угольную целину.
* * *
Ослепительная голубизна моря сливается с лазурью неба. Бесчисленные скалы, разбросанные по всему заливу Халонг, похожи на форты и бастионы. Некоторые из них напоминают неестественно огромные силуэты людей или зверей.
— Посмотри! — показывает мне Нинь. — Не правда ли — черепаха, вынырнувшая из воды? А вон дракон: он притаился и выжидает добычу, чтобы внезапно на пасть на нее… Там, дальше, — слон! А это — гигантская курица, сидящая на яйцах… Или вот — горная птица!
Мы сидим на носу катера, легко и быстро скользящего по спокойной воде. Очень хочется есть! По моей вине мы дольше, чем было запланировано, бродили по шахтам, и у нас не хватило времени на обед — спешили совершить прогулку по заливу. Но заботливый и предусмотрительный Нинь все же сумел «организовать» так называемый сухой паек. Это просто счастье! Ведь на море всегда развивается аппетит… Мы быстро и без особых церемоний поглощаем рис, креветки, вареную курицу, бананы. Солнце припекает, жара становится мучительной…