Горбачев: «В принципе разрешение надо дать. Готовьте предложения».
11 августа. Беседа в ЦК с М.С. Горбачевым.
Обсуждение вопросов совершенствования управления. «Я категорически против объединения республиканских Минлегпрома и Минтекстильпрома. Также не согласен объединить леспромхозы и лесничества, то есть заготовку, переработку леса, с контролем за его использованием, уходом. Все хотят передать в ведение Минлеспрома СССР. А 90 процентов леса в РСФСР!» Горбачев согласился с моими доводами.
«О недостаточной информированности страны о делах РСФСР. Мало республиканских газет, нет своих программ радио, телевидения. Все в руках союзных органов. Национальные АССР годами не имеют выхода в центральную печать и на телевидение. Идеологические ведомства слабые. Во многих областях нет книгоиздательств, телестудий».
Горбачев сразу же по телефону передал о моих требованиях Лигачеву: «Надо заняться Россией». В конце беседы Горбачев сказал: «Нам надо с тобой специально встретиться. Есть необходимость ознакомиться с архивными документами 30-х годов». Хорошо.
Зашел к Лигачеву. Договорились о подготовке записки по проблемам РСФСР в идеологической сфере. Он подчеркнул – «с учетом деликатности вопроса». Я отреагировал: «Какой? Национальной, русской? Почему мы стесняемся защитить свой народ?!» Он: «Ты же видишь, как ведет себя пресса. Ежедневно публикации о негативных моментах прошлого».
19 августа. Продолжительная беседа с М.С. Горбачевым в ЦК. Сначала обсуждали материалы, связанные с подготовкой доклада на торжественном собрании, посвященном 70-летию Октября. Как можно объективнее, четче, открыто и принципиально изложить противоречивый, трагический период после Ленина. Сталинские времена, репрессии, отношение к кадрам, коллективизация, индустриализация, борьба с различными «группами». Что же было на самом деле. Надо сказать народу полную правду, но без эмоций, перехлестов.
Затем Горбачев, сидя за основным столом, стал зачитывать мне архивные документы. Две сброшюрованные папки документов. Ужасные факты ареста людей, приговоров, поручения Сталина, членов Политбюро, их мнения о приговорах, причем не только отдельным лицам, но и группам, списком по 40, 100, 200 человек. Это были поразительные по цинизму факты. Причастны к принятию решений, по существу, все «вожди», в том числе и Н.С. Хрущев, К.Е. Ворошилов, В.М. Молотов, Л.М. Каганович, А.И. Микоян, А.А. Андреев, А.А. Жданов, Г.М. Маленков и, конечно же, Л.П. Берия. Только М.И. Калинина эти действия коснулись не напрямую, видимо, обходили старика. (М.С. Горбачев читал, мы обсуждали, сопоставляли, потом он опять читал и т. д. Но в руки мне папки так и не дал.) Я был потрясен этим откровением. Ведь, собственно, я, как член Политбюро, даже не был знаком с материалами (стенограммой) XX съезда КПСС. Тем более для меня были потрясающими эти документы. Читал Горбачев не подряд, на выбор. Комментировал резолюции. Рассуждал о последствиях, о нашем восприятии сегодня этих фактов. Потом мы вновь вернулись к предстоящему докладу на 70-летии Октября. «Надо в докладе все расставить по местам. Дать историческую правду. Не заслонять одними негативами то, что делалось народом, большинством коммунистов. В целом надо все разобрать, разложить по полкам. Придется серьезно заняться дальнейшим расследованием, реабилитацией невинно пострадавших. Это нужно не только им, их семьям, близким, это нужно истории, будущему». Затем поговорили о предстоящем заседании Политбюро, надо готовиться всем. Вопрос – о структуре Совета Министров СССР.