Мария Александровна Лебедева заканчивала обход участка.
Вечерело… На угрюмой набережной Сунгари не видно было ни души.
Лебедева никогда не теряла хладнокровия, но сегодня она чувствовала себя скверно: побаливала голова, дрожали колени. Возможно, просто устала. Она прибавила шагу.
Повсюду лежал грязноватый снег. Проехал конный отряд карантинной службы, на обязанности которой была охрана городской границы.
На перекрестке, тускло освещенном одиноким фонарем она пережидала, пока проедут конные.
— Мадама… Доктор!.. — услышала она взволнованным лепет.
Из сумрака вынырнула согнутая фигура в наброшен ной на плечи стеганке.
— Мадама-доктор! — повторил китаец, указывая пальцем на ее чемоданчик. — Сюда ходи, сюда!.. Очень плохо… — Он тянул Лебедеву за рукав.
Семья Чжу Гуй-сяна прозябала в одном из бесчисленных узких закоулков. Внутри убогой фанзы еле теплилась свеча возле кана, и Лебедева не сразу разглядела на циновках, заваленных рухлядью, седую женщину. Рядом с женщиной лежала девочка лет пятнадцати.
Коснувшись ее ладони, Лебедева ощутила горячую сухую кожу.
— Тебе плохо? — спросила опа по-китайски.
Девочка на секунду открыла глаза, из ее груди вырвался стон.
— Там… еще… — Всхлипнув, Чжу Гуй-сян указал на дальний темный угол, где лежали еще четверо.
Выслушав мать и дочь, Лебедева открыла чемоданчик, достала спирт и кусочком ваты протерла резиновые перчатки, затем ввела обеим камфару.
Знаком показав на свечу, она направилась к дальнему углу. Китаец последовал за нею, шаркая туфлями.
Она опустилась на краешек кана. Здесь лежали четыре подростка, едва прикрытые каким-то тряпьем.
«Эта семья не уцелеет! — вздохнула Лебедева, приготовляя новую иглу. — Я решительно ничем не могу помочь…»
Через час Лебедева покидала фанзу. На улице было гуманно и холодно. Поеживаясь, Чжу Гуй-сян в немой тоске смотрел на врача.
— Вот что… Придется всех отправить в больницу Я пришлю карету и дезинфекторов. А вы пойдете на вокзал, в теплушку, под наблюдение. Там вас будут кормить.
Китаец покорно кивнул головой…
На следующий день профилактическому «прочесыванию» подвергся район Базарной улицы.
Суворов, работавший на одном участке с Лебедевой, увидел ее среди санитаров дезинфекционного отряда.
— Еле на ногах стою, — встретила она студента. — Одиннадцать тяжелобольных да еще три трупа. Они на чердаке. Надо разбирать крышу, иначе их не вытащить. Я и сама-то еле выбралась. — И она показала па халат, покрытый пылью и багровыми пятнами.