— Почему вы не спите? Кто вас тут поставил?
— Джумбе приказал нам сторожить бвану, неровен час — придет лев.
— Кто там плачет?
— Это биби (жена) оплакивает мужа. Он умер сегодня вечером.
— Так, значит, будут похороны. Когда его хоронят?
— Когда солнце будет вот здесь (поднятая рука парня напомнила мне стрелку гигантских часов)… и воины вернутся после сражения.
— Какого сражения? Разве вы с кем-нибудь воюете?
— Нет, но если кто-нибудь умирает — значит, его убила чья-то воля. Раньше в таких случаях сразу шли в поход на врага, чтобы отомстить за смерть. Теперь вазунгу запретили войны, поэтому воины просто идут на границу с васукума или вакикуйю, чтобы изобразить войну. Злые духи должны знать, что мы готовы защитить себя.
— И когда же вы отправитесь на сражение?
— На рассвете. Вождь даст сигнал.
Долго ждать мне не пришлось. Едва небо начало розоветь на востоке, раздался высокий, пронзительный звук рожка. Его было слышно на несколько миль вокруг. Не прошло и четверти часа, как появились первые группы воинов. Старейшины шли в огромных меховых шапках с султанами страусовых перьев. У каждого из них был тяжелый, изогнутый, разрисованный зигзагами щит. Вооружены они были копьями и луками. Постепенно их собралось довольно много. Вот выносят труп и кладут его прямо у порога. Присутствующие женщины неистовствуют, закидывают головы, издают всевозможные звуки, драматически заламывают руки. Воины также выражают свое отчаяние всеми возможными средствами. Они бьют кулаками себя в грудь, жалуются друг другу, бегают по двору, потрясают оружием, бренчат браслетами на руках и ногах.
Постепенно неистовство охватывает всех находящихся на площадке перед хижиной, и я начинаю чувствовать здесь себя совершенно лишним. Из почетного гостя я превращаюсь в непрошеного и всеми забытого. Уже никто не обращает на меня внимания. Вокруг все мелькает, и я просто не знаю, куда деться. Может быть я им мешаю? После тщетных попыток обнаружить какое-нибудь убежище я прислоняюсь к глиняной стене хижины и стою, наблюдая за происходящим. Джумбе замечает меня.
— Бвана мкубва простит нас, смерть настала так скоропостижно… В нашем климате покойник не может лежать долго. Нам приказано хоронить немедленно.
— Я совсем не сержусь и хотел бы присутствовать при погребении. У нас в Улая хоронят иначе… Впрочем, знаешь что? Чем мне ждать здесь до завтра, я лучше поеду с тобой на место сражения. Попутно я рассмотрю детали вашего убранства.
— Хорошо. А теперь пойдем в мою хижину, выпьем чаю и поедим.
Граница с «вражеским» племенем проходила неподалеку, в десяти-двадцати милях ходьбы по лесной чаше. Там собралось уже около пятисот вооруженных мужчин. В нашем автомобиле лежали щит и два копья — вооружение самого джумбе. Он тут же принял руководство всем происходящим. Вместо шапки из гривы льва на голове у него поясок из разноцветных бус, к которому прикреплены четыре клыка гиппопотама: по два с каждой стороны лица, на обнаженной груди большой, плоский белый медальон, вырезанный из морской раковины.