Внуки королей (Клемм) - страница 79

Деревянные скульптуры бамбара,

символы плодородия

— Все это так непонятно нам, — говорит Хельга. — Вы уж извините.

— Да, — подтверждает Диалло. — Во время подобного праздника, проходящего с соблюдением давно установившихся традиций, все кажется странным. Мне также было многое чуждо из того, что я видел в Германии. Что нас связывает, так это не традиции, а новое и только новое. Теперь, — продолжает он, — вы изучили закон о браке, а я познакомил вас с некоторыми принятыми у нас обычаями. Очень старые обычаи и очень новый закон, но и то и другое не свалилось с неба, а пришло от людей, возникло на основе их взаимоотношений. Старое и новое встретились, — говорит он и поправляет себя, — скорее столкнулись. Один из видов бракосочетания, свадьба — это творческий акт, если можно так выразиться, который приводит затем к появлению нового, лучшего. Вы понимаете меня хотя бы немного? Ведь у меня так мало практики в немецком языке.

Вечер… Здесь нет вечеров, только дни и ночи. Откуда-то из темноты слышны звуки барабанов. Мы все еще не можем расстаться. Диалло и мы. Мы ужинаем внизу у Нигера, в саду «У Фанни» и пьем за будущее новобрачных из Кати и всех молодых людей, в честь которых бьют в темноте свадебные барабаны.

Еще только начало года. Поэтому ночь наступает рано. На нашей веранде горит маленькая лампа.

Вскоре газеты, книги и фотографии откладываются в сторону; время после захода солнца, которое в родных широтах было бы проведено без отдыха, здесь не располагает к занятиям; оно скорее приводит нас в смущение и раздражение. Мы сопротивляемся, стараемся собрать всю свою волю, но напрасно: нет никаких сил… Это результат изнурительного, жаркого дня. Солнце продолжает оказывать свое страшное действие и под покровом ночи.

Не хочется даже разговаривать. Молча следим мы за непостижимым движением мотыльков — этой сконцентрированной порхающей энергии. Они ударяются о лампу, кружатся, вертятся, вновь устремляются вперед, чтобы погибнуть от огня. Прислушиваемся к тамтамам… Привыкнем ли мы когда-нибудь к грому барабанов, который разрывает тишину африканской ночи, вырывается из раскаленной темноты, стучит прямо в уши и уходит дальше в темноту?

Пригород Болибана скорее деревня, чем город. Название Болибана буквально означает «некуда бежать дальше». Действительно, дальше бежать некуда, если дойти до конца 130-й улицы, на которой мы живем. Улица упирается в речушку; за ней раскинулись сады и поля (никогда я не знаю точно, что можно называть садом, а что полем): грядки земляных орехов, ряды томатов, плантации баклажанов и поля цветной капусты. Между ними тянутся группы прекрасных папай. Сразу же за этой ухоженной, возделанной землей начинается саванна.