Через два года французы навязали «королю» еще один «договор». В обмен на двенадцать кусков ткани, двенадцать бочонков пороха, двенадцать ружей, шестьдесят килограммов листового табака и двенадцать шапок они получили от Петера обещание не допускать в Гран-Басаме создания иностранных факторий, У будущего порта был сооружен форт Намюр.
В течение больше сорока лет внутренние области Золотого Берега — как тогда называлась европейцами эта часть побережья — оставались недоступными для французских пришельцев. Одно время французское правительство вело переговоры с Лондоном об уступке своих владений в обмен на Гамбию. Эти переговоры провалились. Декретом от 10 марта 1893 года создается колония под ее современным названием — Берег Слоновой Кости. Гран-Басам становится административным центром новой колонии.
Таковы воспоминания, которые название Гран-Басам еще, наверное, пробуждает у оставшихся в живых ветеранов колониальных захватов. Есть старики, что видели своими глазами эфемерное процветание городка. Ныне ветер гонит пыль по его немощеным улицам, шуршит в кронах пальм. Абиджан украл будущее у Гран-Басама. Там, в Абиджане, стучит пульс страны. А здесь — покой заброшенности и запустения.
Когда из района европейской застройки я попал в квартал, где живут африканцы, мне подумалось, что я вернулся в Гану. Многие мужчины одеты на ганский манер, в сложенный наподобие тоги кусок ткани. На редких грузовичках не было надписей: какой-нибудь пословицы, изречения или просто шутки. И это — распространеннейший в Гане обычай. Прямо на улице торговка продавала с жаровни золотистые пончики, приготовленные в кипящем пальмовом масле. В Аккре их называют кенке.
Мне снова вспомнились слова ангольца Марио о Гане и Береге Слоновой Кости. Действительно, по обе стороны границы здесь живет один народ. Может быть, фермер, выращивающий какао в окрестностях Кумаси, не поймет составленный на французском языке таможенный бланк, который ему вручат на погранзаставе Берега Слоновой Кости. Не разберется с английским языком крестьянин из округи Буаке. Но, встретившись на границе, оба крестьянина превосходно поймут друг друга, — они-то говорят на одном языке.
Правда, сама атмосфера жизни в Гран-Басаме была другой, чем в ганских городах, — слишком вялой, слишком монотонной. Мне еще предстояло понять — почему?
К вечеру я вернулся в Абиджан.